Петр вздернул подбородок и надменно произнес:

– Ни за что. Шоу маст гоу он, девочка моя! Даже хорошо, что это произошло. Можно будет обыграть: черный цвет, траур. Слушай, да это просто удача – что Свету взорвали!

– Не вздумай об этом говорить! – испугалась Наташа. – Не ровен час, посторонние услышат, ментам настучат, а у них знаешь какая хватка? Я тебе рассказывала, как меня мурыжил этот следователь. Кто-то из девчонок, наверное, проболтался, что я им иногда всякие таблетки рекомендую. А права-то не имею, у меня нет медицинского образования. К дерматологу они ходить ленятся. Но кому что докажешь в этой ситуации? Конечно, я все отрицала. Но мне показалось, что следователь не поверил. Так что ты, дорогой, помалкивай о своей радости. И мне, и тебе спокойнее будет.

– Что ж, поскольку Свету убили, открывать показ будет Ариночка, – Петр довольно причмокнул. – Какая красавица, правда? Видела, какая у нее грудь? И ножки длинные…

Пальцы Наташи, сжимавшие тарелку, невольно разжались, и стекло брызнуло по плитке пола.

– Какая ты неловкая!

С языка готово было вот-вот сорваться: «Умолкни! Я люблю тебя, с ума схожу от ревности, мне больно. Мне больно, когда ты восхищаешься Арининой грудью! Мне больно, когда ты трахаешь меня и произносишь ее имя!»

Наташа молча водила веником по полу. Лишь мелькнула шальная мысль: «Почему не Аринина машина взорвалась?..»

Сгоревшая спичка вонзилась в пятку, и Лика Вронская, присев на край дивана, озабоченно посмотрела на подошву. Вроде бы занозы нет. Просто укололась.

Она осмотрелась по сторонам и воскликнула:

– Ну и срач я развела! Караул! На полу груды мусора, мебель пыльная, повсюду засохшие чашки с кофе. Пашки нет. Некому ругаться по поводу беспорядка. Свекровь в гости не придет. Никакого стимула ползать по квартире с пылесосом. Хотя бы из соображений гигиены надо срочно завести себе нового мужчину!

Лика сказала «нового» и задумалась. Да. Именно так. Нового! Тоска по Паше отпустила. Уже не больно. Не надо бить себя по рукам, тянущимся к телефону, чтобы набрать его номер. Пусть будет счастлив со своей брюнеткой, наставляет ей рога с блондинкой, а она прекрасно и без него обойдется. Уж то, что в постели не только с Пашей бывает замечательно, – проверено на личном опыте.

– Ты мой хороший компьютерчик, – засюсюкала Лика, включая ноутбук. Она всегда болтала с машиной, компьютером. Подлизывалась. А те служили верно, не ломались. – Давай проверим, не написал ли мне Франсуа письмо. Имейл я свой ему оставила. Номер телефона тоже. Но мне почему-то кажется, что мой темпераментный француз напишет письмо.

Письма в ящике не оказалось, и Лика горестно вздохнула. Права была мама, которая утешала ее, влюбленную навечно, как всегда влюбляются в первом классе. Она говорила: не надо мальчикам в любви признаваться. Кокетничать можно, признаваться нельзя.

– Да уж, в постель тоже сразу прыгать нельзя. Проклятая психология самцов. Если женщина сразу проявляет интерес – то мужчина интерес теряет, – ворчала Лика, открывая новостные сайты. Пару минут она молча смотрела на экран, а потом воскликнула: – Какой кошмар! Светка погибла!

Она быстро набрала номер Сухановой, но ее телефон был отключен.

Крошка-«Самсунг» запел «Наша служба и опасна, и трудна», и Лика заголосила:

– Седов! Ты не представляешь, что произошло! Я в шоке. Открываю сайт, а там!

– Я рад, что с тобой все в порядке. За этим, собственно говоря, и звонил. В сводке происшествий прочел, забеспокоился, – в голосе Володи слышалось облегчение. – Слушай, бардак полнейший творится. Сама видишь, что происходит. Я тебе по-дружески советую: завязывай ты с моделями якшаться. Не ровен час, по чердаку получишь. Я же тебя, мать, знаю как облупленную. Без мыла в любую дырку залезешь.

– Эх, Седов, ты меня переоцениваешь. Нет у меня следовательского таланта. Вот подозревала Платова. А Света ведь в его агентстве работала. Теперь не знаю, что и подумать.

– А ты не думай! Статьи пиши. Или ваяй очередной бестселлер. Мне Людмила уже всю плешь проела, когда принесешь следующую книжку Вронской.

Лика оживилась:

– О, слушай, придумала. А давай сделаем так. Ты заберешь это дело себе. Найдешь убийцу. А я быстренько напишу новый детектив. Тебе лавры гениального сыщика, мне гонорар, а Люде – пару часов беззаботного чтения, а? Если честно, мне этот Ковалев не нравится. Старый он. Тормознутый какой-то. Топчется на одном месте и производит впечатление человека, у которого ну совершенно никаких идей нет по поводу произошедшего!

Седов рассмеялся. Это только в Ликиных книжках так бывает: что все дела ведет списанный с него персонаж. А в жизни, к счастью, есть коллеги. Дело он у Ковалева забирать не имеет права. Процессуально это невозможно. Да и желания нет никакого. Тут бы со своими трупами расхлебаться. А насчет оценки Ковалева она не права. Нормальный он мужик. Опытный, хваткий. Не всегда сразу можно убийцу вычислить. Они следователи. А не волшебники.

– Короче, Лика, я тебя предупредил. Не лезь никуда. Обещаешь?

Выслушав Ликино «не обещаю», Седов, не прощаясь, обиженно отключился, и Лика еще раз набрала номер Ирины.

– Абонент отключен или находится вне зоны действия сети, – проскрипел в динамике металлический голос.

Лика побродила по квартире, предусмотрительно отыскав в грудах мусора тапочки. И поняла: звонить Ковалеву не имеет смысла. Конечно, хочется узнать все подробности. Но, во-первых, занят сейчас Тимофей Аркадьевич. После таких происшествий всегда масса забот: допросы свидетелей, оформление документов. А во-вторых, все-таки он мужик старой закалки. Тайну следствия хранит свято, материалами не делится. Информации у нее, чтобы заинтриговать следователя и заодно все разнюхать, не имеется. Так что пролетает она, как фанера над Парижем.

– Что же делать? – твердила Лика, нервно прохаживаясь по коридору, соединяющему спальню и кухню. – Надо попытаться рассуждать логически. Итак, абстрагируюсь от мерзавца Платова и думаю: кто может убивать девочек-моделей. Сами девочки – устраняют конкуренток. Но смерть Светы как-то в эту теорию не вписывается. Идем дальше. Убивать девочек может… Конечно же! Какой-то псих-маньяк. Иначе не объяснить. Я все пыталась вычислить убийцу в модельной среде, из числа тех людей, которые были в Париже. А этот псих не имеет к агентствам прямого отношения. Но он вполне мог тоже приехать в Париж. Следил за Вестой, следил за Катей, потом убрал Свету. Мотив его действий? У психически больных своя логика. Все просто: услышал голос, который ему сказал, что манекенщицы фактом своего существования чего-то там нарушают в этом мире. Или, может, этот псих не полный псих, а так, слегка повернутый. Одна манекенщица не ответила на его чувства, и он начал мочить всех без разбору. Так, первая у нас кто погибла? Веста. Надо уточнить, были ли у нее отвергнутые навязчивые поклонники.