столовой Некай пытался подбрасывать оба свои мяча обеими руками одновременно в воздух, но у него, конечно, ничего не получалось. Он начинал с одного, а когда ему удавалось поймать его несколько раз, он ронял другой. Как только он бросал оба вверх, они разлетались в разные стороны.

Один угодил ему прямо в голову.

– Ой! – воскликнул он, нахмурившись, потирая маленькой ручкой шишку.

Чира, которая сидела на стуле, подогнув под себя ногу и опершись локтями о стол, засмеялась. Она увидела мать, идущую по коридору в сопровождении лересы. Улыбка мгновенно улетучилась с ее лица. Мятежница отпила из кружки, которую стиснула сильнее. В ее глазах отразилась пугающая пустота.

Никаких язвительных переглядываний между ней и К., даже когда Келани села напротив нее за стол. Чира не позволила брату больше отвлекать ее от серьезных раздумий. Она выжидала.

Лайла поставила еще одну чашку перед Кевалайн. Та учтиво поблагодарила хозяйку. Лереса смотрела, как пузырьки молока прилипают к круглой керамической стенке. Она осторожно поднесла напиток к губам и сделала глоток.

Но тут по ее спине пробежал холодок от звона колокола, который отлетел эхом от стен. Ее рука задрожала. Донышко кружки стукнулось о стол. Когда лереса подняла глаза, она увидела, что Чира внимательно наблюдает за ней. Забыв о мятежнице, пока та не делала своих раздражающих замечаний, Келани встала. Стул скрипнул. Она заняла привычное место у окна.

Ее взгляд метался из стороны в сторону. Из угла в угол, от двери к двери, от окна к окну, иногда пересекаясь с парой других любопытных глаз. Потом она развернулась, чтобы осмотреть все внутри. Лайла сказала, что спустится, чтобы помочь соседке по первому этажу, старухе, сын и невестка которой остались за пределами Арены. Чира поднялась со стула и уселась на полу, лицом к Некаю, чтоб поиграть с ним в мяч, но мать запретила им бросать его, как только прозвенел колокол.

Лереса немного прислонилась к стене, казалось, чтобы не упасть. Уткнулась виском в деревянный проем.

– Кех-ла-ни.

Она повернулась. Некай вскочил и подбежал к ней. Он смотрел на нее, поставив ноги вместе и таинственно заложив руки за спину.

– Келани, – повторил мальчик, словно пытаясь понять, сработало ли его обращение, значило ли оно для нее что-то, имеет ли смысл продолжать.

Она улыбнулась ему. Он наклонился.

– Некай, – передразнила она, произнося его имя. – Буквы твоего имени есть и в моем. Ты заметил?

Чира вскочила с колен со своей обычной стремительностью, будто торнадо, и исчезла в кухонном проеме. Лереса услышала, как она заскрипела ящиками и дверцами шкафов. Было очевидно, что она по прежнему не могла терпеть присутствие лересы под их крышей.

Келани не винила ее, херианка тоже была для нее костью в горле. Просто со временем лереса научилась закрывать на это глаза.

Мальчик вытащил руку из-за спины, зажав один из маленьких шариков между пальцами. Некай хотел поиграть с ней немного.

– Некай, я… – Она прикусила губу. К. находилась на Арене не для игр. Она должна была наблюдать и высматривать врагов. Но его лицо было таким невинным и умоляющим… Как игра могла навредить ей? Сколько Имен она повстречала? Было все еще непонятно, почему она вообще оказалась здесь. На что она надеется?

– Только недолго, ладно?

Некай кивнул. Он бросил мяч К. и отошел от нее, опускаясь на колени. Лереса тоже присела, выставила одно колено вперед, положила мяч на пол и толкнула его кончиками пальцев. Мальчик не остановил его, как она ожидала, а приготовил открытую ладонь, собрав пальцы вместе, и ударил по нему со всей силы. Келани пришлось постараться, чтобы предугадать путь мяча и отбить его. Некай увлекся игрой и полностью сосредоточился на том, чтобы с каждым разом бить немного сильнее. В конечном счете K. так или иначе подыгрывала ему, уперевшись обеими коленями в пол, слегка расставив их для лучшей маневренности. Она ударяла по нему слабее, когда мальчик лежал на боку, чтобы дать сопернику время встать и переместиться в противоположную сторону.

От смеха у лересы заболел живот. Она приобняла его рукой. Келани не могла остановиться. Что ее так рассмешило? Вдруг в ее голосе появились нотки истерики. Она попробовала справиться с ними, заглушить. Тень незримой стены снова нависла над ней. Смех превратился в слезы.

Погрузившись в свои мрачные мысли, К. сильнее, чем собиралась ударила по мячу. Некай пригнулся, чтобы поймать его, но не успел. Мяч пролетел под его запястьем, в нескольких дюймах от земли.

Келани замолчала. Беспокойство из-за того, как мальчик воспримет проигрыш, пересилило истерику. Ее слишком тревожила мысль о том, что Некай рассердится на нее. Однако он и не подал виду, что расстроился. Ребенок проследил за мячом глазами, и когда тот остановился в середине общего коридора, он быстро поднялся на ноги и пошел искать его, видимо, желая отыграться.

Мяч был у него между ногами. Он согнул колени, подбирая его. Однако мальчик не спешил возвращаться, он смотрел на что-то в другом конце коридора. Келани не могла понять, на что именно. Неожиданно мальчик протянул руку с мячом вперед, как бы предлагая кому-то.

– Ты тоже играешь?

Келани нахмурилась. Она встала, обеспокоенная недобрым предчувствием.

– Некай? – лереса позвала его, но мальчик стоял на месте. Мячик, выпав, заскакал по проходу.

Рука Келани инстинктивно переместилась на бедро. Она медленно двинулась с места. Она почувствовала горечь во рту. К. услышала, как из кухни осторожно вышла Чира.

Келани забыла, что нужно дышать.

Гром выстрела разорвал ее барабанные перепонки.

Сквозь стук сердца она услышала, как за спиной хрустнуло стекло. Пуля не задела ее, но отозвалась болью в висках. Живот скрутило. Тело лересы беспомощно задрожало, несмотря на панцирь из брони.

Дженевра Джетенопикс стояла у лестницы. На ее кожаных доспехах были выгравированы символы ее рода, сочетаясь с причудливыми узорчатыми тканями, которые обычно носил ее двор. Угольно-черные волосы были собраны в тугую косу, которая мягко покачивалась из стороны в сторону, пока секейра перезаряжала длинноносое оружие.

Джетенопикс направила на нее револьвер. К. заметила, как та зажмурила глаз, выстраивая в одну линию прицел, мушку и ее голову.

Келани поспешила встать между Некаем и Джетенопикс. Она взяла мальчика за плечо, чтобы тот не двигался с места и не выходил из-за ее спины. Пальцами другой руки К. нащупала рукоять револьвера. Но больше ничего, потому что ее тело парализовало от страха.

У нее пересохло в горле, она ждала, когда вылетит язык пламени, длинный, как у ядовитой лягушки. И раздастся сверкающий алым выстрел, знаменующий для нее конец всего.