Медведь перебросил через свое мощное плечо жену и бросился догонять Святозара… …Гриша лежал на таком же вытоптанном в траве пятачке в паре десятков метров от кромки леса.

– Братан… – Леший смотрел на своего мертвого брата, находясь в ступоре. – Куда ж ты торопился-то, братан? И ушицы даже не поел, в последний-то раз…

Крупные, горькие слезы текли по морщинистым щекам в один миг состарившегося на десяток лет таежника…

Зяма…

Его плечи и бедра были замотаны пропитавшимися насквозь кровью остатками Лениной одежды. Осунувшееся, какое-то иссохшее, заросшее щетиной лицо. И глаза… Широко раскрытые глаза…

– Я все разорвала, что смогла. – Лена смотрела на мертвого Зяму. – Да только ж где тряпок было взять?.. А потом замерзла…

Она все еще находилась в шоке. И Игорь применил радикальное средство – он стал наотмашь хлестать ее по щекам.

– Говори, Ленка! Говори, Ворона!!! – Ее голова моталась из стороны в сторону под ударами Медведевых ладоней. – Что тут произошло?!.

– Хватит, Игорь! Все!!! – Ее взгляд стал осмысленным, и, приложив свои ладони к пылавшим огнем щекам, она тихонько заплакала.

– Говори! – потребовал жестко Медведь.

– Он зверь! Дикий зверь!

– Это я знаю! Дальше!

– Гриша все это время пытался уговорить их сдаться… Да только… Они его не слушали…

– Дальше! Дальше говори! Лена, соберись – это очень важно! С прошлой ночи начни. Почему он своего напарника убил?

– Тот все время ко мне приставал… А прошлой ночью изнасиловать хотел… А этот не дал. Избил его сильно. А потом, утром, когда мы все вместе в гору поднялись, тот, второй, опять на меня набросился… А этот его и убил…

– Бред какой-то!

– А потом мы побежали. Он все время нас подгонял… До самого вечера… Мне плохо становилось несколько раз… Рвало… А он все гонит и гонит… Гриша ему все говорил, что так нельзя, что отдохнуть надо, а он не унимался… А когда сюда вышли вечером, я уже совсем идти не могла. Он меня ногой в живот ударил, и меня опять вырвало… Гриша ему и сказал, что он, мол, только с женщинами и слабаками воевать умеет. Вот тогда тот и взбесился… Развязал ему руки и дал нож. Говорит: «Ну, давай, покажи, какой ты боец!» Они на ножах дрались… А потом, когда Гриша уже и подняться не мог, развязал мне руки и сказал тебе привет передать… А потом ушел… Я Гришу перевязывала, как смогла, а потом вытащила из леса…

– Лена, как он сказал привет передать? Как он это сказал? Слово в слово!

– Сказал: «Медведю своему от Бобра привет передай. Скажи, чтобы дальше не шел за мной, или я его так же сделаю». И ушел…

– Вот теперь все ясно…

Игорь смотрел на своего погибшего друга и понимал, что теперь он просто обязан закончить это дело…

Зяму не просто убили. Его обрекли на медленную смерть от потери крови. По-садистски утонченную смерть. Медведь не понимал, как, но Гриша пропустил четыре разящих удара. Бобер знал свое дело – он маховыми рубящими ударами вскрыл на Зяме подмышечные и паховые артерии… Он не оставил Грише ни единого шанса – остановить такое кровотечение не всегда удается даже в больнице, что уж говорить про полевые условия…

– Святозар. – Игорь обратился к убитому горем Лешему. – Я возьму твой карабин – его оптика может пригодиться – и маскхалат…

– Брось его, Игоречек, – взмолилась вдруг Лена. – Не ходи. Его же и без тебя найдут…

– Лена! Леночка! Этот гад убил моего друга. И не просто убил, он его долго умирать заставил, ты же сама это видела… И еще. Он убил не просто лейтенанта милиции – он убил своего ученика, своего афганского побратима! Я себе не прощу никогда, если не достану эту падаль!..

– Игорь, ты уж поосторожнее. Хорошо? – Кажется, Лена поняла чувства Медведя. – Нам еще сына растить…

– Какого сына?

– Беременная я… Сказать тебе хотела, потому и приехала сюда…

– Че ж ты дома-то не сказала?!

– Не успела…

– Дурища ты моя! – Он нежно обнял жену. – Я скоро… Ты не волнуйся за меня – ничего со мной не станется! Такого быть не может, чтобы Краповый прапорщик не взял какого-то беглого зэка! Поняла? Ворона ты моя! А потом… Нам еще пацана вырастить нужно… Вместе!.. Мы с тобой домой поедем, в Одессу, потом, когда дело сделаю, – что-то устал я уже немного от такого количества леса…

Они срубили две тонкие, но прочные жердины при помощи МСЛ[64]и, набросив на них плащ-палатку, соорудили волокуши.

– Все, Святозар, теперь твое дело – вынести отсюда Гришу и вывести мою беременную Ворону… Ты человек в тайге опытный, так что я спокоен… А я иду на Бобра охотиться… Он меня часов на двенадцать теперь опережает, так что поторопиться надо…

– Ты это, Медведь, тайги не бойся – зверь нынче сытый, потому на тебя не пойдет. Только «оборотней» опасайся, те человека не боятся…

– Это кто?

– Собаки одичавшие. Мы их «оборотнями» называем. Сбиваются в стаи, да так и охотятся. Вот они – опасные твари… А за жену не беспокойся – выведу. Ты только гада этого поймай, что Гришаню убил. Христом Богом тебя прошу. Ну, иди, что ли…

Они обнялись.

Потом Медведь крепко обнял Лену:

– Ты Лешего слушайся, он мужик хороший, правильный. Он тебя отсюда выведет.

– А сумеет?

– Лесник он местный. «Лучший лесник края», или не рассказывал Гриша про брата своего?

– Рассказывал что-то, да только я мало слушала – к тебе торопилась… – вздохнула Лена.

– Ну, пошел я… – Он поцеловал ее пухлые губы.

Вскинул на плечо свою нелегкую поклажу, схватил карабин и, махнув рукой на прощанье, исчез в лесной чаще.

А Леший и Лена понесли в последний путь тело Георгия Зимина…

Охота

…Медведь шел, не разбирая дороги. Хотя нет, не так. Он, конечно же, знал, куда шел – просто его мозг полностью отключился от окружающего мира с его красками и естественными звуками. Игорь сосредоточился на погоне, его глаза четко фиксировали следы, а уши – посторонние, если бы такие оказались, звуки. А попутно, и очень своевременно, надо сказать, в памяти всплывали уроки по выживанию, как и методы ведения боя в лесу. Только сейчас Медведь оценил всю их значимость, а главное, практичность…

Где медленным шагом, а где и бегом, угадывая подспудно направление, он километр за километром неотвратимо шел за своим врагом.