– Снялись…

Двое бывалых мужиков бросились в запоздалую погоню… …В этом сумасшедшем марш-броске Медведь полностью положился на опыт и знание тайги Лешим. А тот, как настоящая гончая собака, уткнув взгляд в землю, где бегом, где шагом, а где и вовсе на четвереньках вел Игоря по следам…

Так прошел этот день.

И еще полдня…

– Нагоняем понемногу, – проговорил Святозар как-то.

– На сколько нагоняем?

– Они впереди часов на десять, не больше.

– В километрах скажи!

– Какие километры тут могут быть, командир? Тайга кругом! Кто его знает, куда они попрут! Если в сопки – километров десять, только учти, что и нам туда лезть придется. Если по распадкам пойдут – километров двадцать, не меньше… Мы с тобой часы нагнали! А километры – бог его знает… Одно знаю точно – идут они строго на север, где их никто не ждет… Этот гад на Тюмень тянет, мимо Тобольска, и дальше на «севера»…

– С Попом свяжись…

– Не получится – аккумуляторы в этом матюгальнике заряжать надо, а мы, почитай, вторые сутки по тайге чешем.

– Твою мать!.. Значит, мы без связи?

– Само собой…

– Ладно… Не впервой… Работаем в «автономке»… Леший!

– Я!

– Они отдыхают, как думаешь?

– Раз баба, кх-м, жена твоя с ними – понятно, отдыхают…

– Сколько еще протянешь в таком темпе?

– Во вопрос-то! Вопросище!..

– Ты, Леший, не выкобенивайся… Тяжело тебе, я же вижу!.. Возраст у тебя уже не тот, чтоб так скакать, да и подготовка уже не та…

– То не твоя печаль!

– Моя, Святозар, моя! Ты не понимаешь… Знавал я одного прапорщика с такой фамилией… Тот как раз через пару месяцев после Гришки и уволился. Был такой инструктор по рукопашке у нас в бригаде, и звали его Бобер. Мастер… Только на войне повернутый мастер. Жесткий сверх меры… На его тренировках переломы – за норму проходили. Но зато те, кто выучивался, – имели настоящий класс… Зяма у него в твердых отличниках был…

– Дела-а…

– Если это, не дай боже, он, тогда понятно, почему Гриша подпустил его так близко к себе…

– Че ж ты раньше-то молчал?

– А ты уверен, что это тот Бобрик?

Святозар пожал плечами.

– Вот и я не уверен. Мало ли Бобриков на Руси?

– Иди гадай…

– И я о том же. Но! Если этот Бобрик – тот Бобрик?.. Вот я и спрашиваю тебя, сколько ты еще сможешь протянуть в таком темпе?

– Честно?

– Нет, поиграться…

– Не много… Что-то мой мотор заходиться начал – ты ж по лесу что лось бежишь – не угнаться за тобой…

– Сколько протянешь?

– О том тольки бог ведает…

– Дело говори, старший сержант!

– Часов несколько еще стерплю, а дале…

– А вот дале – моя забота… – Игорь посмотрел на этого уже начавшего стареть мужика.

«А ведь не выдержит темп Леший, как пить дать, не выдержит. – Медведь с укоризной, но больше с сочувствием смотрел на Святозара. – Бросать его придется – это понятно. Одно хорошо – он-то уж точно не пропадет в тайге…»

А потом случилось… То, что случилось…

Шедший впереди Игорь вдруг резко остановился, словно натолкнулся на невидимую стену.

– Че там?

Медведь держал в руках небольшой плоский камень с явными потертостями на боках.

– Голыш. – Святозар взял камень в руку. – И не тутошний, понятно – вон под ним травка примята, – его просто выбросили… Тольки че об него терли, не понятно. И на хрена его было тащить столько времени?..

– Вместо абразива… – уверенно произнес Игорь. – Точили об него что-то, а как наточили, так и выбросили…

– Похоже… А че точили-то?

– Это и я хотел бы знать… Леший, сколько мы с тобой прошли уже, сказать можешь?

– Шестьдесят верст с гаком…

– Откуда такая уверенность?

Леший вытянул вперед руку, указывая на казавшуюся недалекой зеленую сопку:

– Сопочку видишь? – Медведь кивнул утвердительно в ответ. – До нее еще километра четыре. Там на вершине столбик стоит – закончилось мое лесничество, дале хозяйство моего соседа. А еще под сопкой ручей бежит, и рядом мое зимовье…

– Веди… …Зимовье было разграблено…

Но сначала его использовали по прямому назначению – в нем спали.

– Как думаешь, давно ушли?

Леший, качая головой и что-то бормоча, собирал разбросанное вокруг зимовья добро. Услышав вопрос Игоря, он подошел к тому месту, где недавно был костер. Разгреб ногой холодные угли и приложил ладонь к земле.

– Ночевали они тут, а поутру и ушли. Часов десять тому – угли совсем холодные, а вот землица под костром теплая еще…

– Нагоняем, значит…

– А куда они денутся? По незнакомой тайге с таким «обозом» быстро не побежишь. На кой ляд они наших-то за собой тянут, не пойму?

– Вместо щита, Святозар, вместо щита…

Они перекусили на скорую руку и стали подниматься в гору.

И наткнулись на первый «сюрприз».

Не доходя нескольких метров до границы Святозарова лесничества лежал труп…

Медведь, припадая к самой земле, пошел по спирали, обследуя ближайшие кусты, и вышел к «сюрпризу».

– Своего грохнул, – проговорил догнавший наконец Игоря Леший. – Да хитро как-то грохнул, замысловато…

Труп лежал на спине лицом к небу. В том, что это был второй зэк, не было сомнений – темно-синяя арестантская роба и черная стеганая фуфайка с номером на груди говорили сами за себя. Да и многодневная щетина на окровавленном лице…

Медведь смотрел в это лицо, вернее, на то, что торчало из глаза, а потом, нагнувшись, выдернул ЭТО.

– Ну-ка, дай воды! – бросил он Лешему и стал отмывать предмет от крови.

– Это че ж такое-то? – Святозар недоуменно вертел в руках орудие убийства.

Это были некогда три самых обыкновенных плоских, стальных ключа от дверного замка. Но теперь они послужили другой цели…

Какая-то знающая и умелая рука сложила их на манер «мерседесовской» звездочки, разведя лучи на 120 градусов, а затем склепала их между собой небольшим болтиком, пропустив его в дырочки «ушек». Потом эту конструкцию заточили…

– Это, Леший, называется сюрикен – метательное оружие в некоторых восточных видах борьбы, таким оружием на Тибете странствующие монахи пользовались еще веков пять-шесть назад… Теперь я точно знаю, что это Бобер…

– С чего ты взял?