Многие взрослые, понукаемые своими неугомонными отпрысками, тоже решили присоединиться к поискам. Римма с любопытством изучала местные традиции: в Москве она ни разу не видела ничего подобного. Мама, когда была жива, красила куриные яйца луковой шелухой, покупала кулич и иногда даже делала пасху из творожной массы с орехами и изюмом, но после ее смерти сама Римма уже не занималась такими вещами. Хотя, как она знала, некоторые ее коллеги в Пасхальную ночь ходили в церковь, отстаивали службу, святили куличи и яйца… Или яйца принято святить раньше, в какой-то другой день? В любом случае Римма, как человек, далекий от религии, не разбиралась в этих тонкостях.

Воздух сотряс очередной радостный вопль счастливого обладателя целого яичного лукошка во главе с большой шоколадной курицей. Римма невольно поморщилась: становилось слишком уж шумно, но, похоже, дискомфорт от этого испытывала только она одна. Вокруг сидели, стояли или прогуливались мужчины и женщины, громко окликали друг друга, размахивали руками и смеялись во весь голос. На ее взгляд, все они были одеты слишком нарядно для пикника, пусть даже и праздничного: несмотря на утренний час, женщины были при полном макияже и с кучей ярких дизайнерских украшений, мужчины одеты в костюмы и лаковые туфли, в которых было бы удобно прогуливаться по паркету, а не по газону. Вновь прибывшие шумно приветствовали остальных, целуя и обнимая, как показалось Римме, всех подряд без разбора. От белоснежных улыбок во весь рот слепило, как от вспышек фотокамер. Еще немного – и Римму неудержимо потянет сделать пару шагов назад, чтобы спрятаться вот за тот куст ярко-розового олеандра…

– Что, оглохла? – раздался рядом насмешливый голос Светланы. – Ничего, потерпи, немного осталось. Сейчас взрослые перездороваются и на время угомонятся, а мелкота запасется шоколадом, и аниматоры уведут их играть подальше.

– Знаешь, в Москве я никогда не считала себя склонной к социофобии, но здесь, похоже, скоро начну ею страдать. – Римма обернулась к подруге и скорчила гримасу в притворном ужасе. – Они всегда так орут?

– Практически постоянно, – с видом эксперта кивнула Светлана. – Кстати, они сейчас не орут, а разговаривают. Радостно и оживленно. Праздник же у людей. Пойдем, я наконец познакомлю тебя с Марио, пока его никто не оккупировал.

Однако на то, чтобы добраться до хозяина дома, у них ушло еще никак не меньше четверти часа. Светлану поминутно кто-то останавливал, начинались расспросы, охи и ахи, объятия и поцелуи. Римма светски улыбалась, кивала, здоровалась и поддерживала светскую беседу, терпеливо дожидаясь возможности двинуться дальше. Наконец, они миновали последнюю компанию гостей и поднялись по широкой каменной лестнице к дому. Марио встретил их на террасе, и, увидев его, Римма невольно подобралась и поправила волосы. Хозяин дома выглядел именно так, как она представляла себе Светланиного мужа до знакомства с Рикардо – воплощенная мамина мечта о женихе для дочки, мужчина, сочетающий в себе внешнюю привлекательность, обаяние и ту особенную уверенность в себе, которая свойственна только успешным и состоятельным людям.

Выслушав приветствия и поздравления с праздником, а также представление гостьи, он непринужденно поцеловал руку слегка опешившей Римме и улыбнулся. Через несколько минут они втроем уже мило болтали о тысяче пустяков. Отдав традиционную дань Римминому итальянскому, Марио не стал докучать ей банальными расспросами о погоде в Москве и предложил ей прогуляться, чтобы осмотреть виллу, пока собравшихся не пригласили к столам. Во время этой короткой прогулки он остроумно шутил, расспрашивал о ней, рассказывал о себе – словом, производил впечатление образованного холостяка, ненавязчиво флиртующего с симпатичной гостьей. Оживленно беседуя, вскоре они вернулись к гостям. Улучив момент, Римма стала высматривать Светлану и увидела, как та истошно кивает, таращит глаза и показывает ей большой палец.

Пока Римма в сопровождении Марио прогуливалась по вилле, погода решила испортиться. Высоко в кронах деревьев уже вовсю шумел ветер, под его резкими порывами опасно трепетала легкая ткань павильона. Небо было по-прежнему ясным, но в воздухе заметно похолодало. Было решено продолжить праздник в доме. Собравшиеся неспешно перебирались в просторную гостиную, окна которой выходили на террасу. Марио вернул Римму Светлане и был немедленно вовлечен в разговор с другими гостями. Через некоторое время, когда порядок, нарушенный погодными капризами, был восстановлен, всех пригласили к столам. Устраиваясь рядом со Светланой, Римма с любопытством разглядывала традиционные итальянские пасхальные угощения. Здесь было множество закусок с запеченными и фаршированными яйцами, пряные маринованные овощи, паштеты из лосося и копченых мидий, спаржа по-милански с пармезаном и орегано и, конечно же, нежнейший «торте паскуалина» – слоеный пирог со шпинатом, рикоттой и вареными яйцами. Изначально это блюдо было родом из Генуи, но уже давным-давно без него не обходился ни один итальянский пасхальный стол. Римма читала, что в старину хозяйкам строго предписывалось соблюдать число коржей в пироге. Их должно было быть ровно тридцать три: по числу лет земной жизни Христа. Этого правила уже давно никто не придерживался – пирог и так считался достаточно трудоемкой затеей. Но до чего же он был вкусен!

Изначально застолье планировалось на открытом воздухе, так что горячего не подавали. Но и без него количество закусок с лихвой превосходило возможности собравшихся. Риммины – так уж точно. К тому моменту, когда стали вносить десерты, она чувствовала себя уже совершенно сытой, если не сказать – объевшейся. Но стоило бросить взгляд на румяные крендели, изукрашенные изюмом, на покрытое лепестками хрустящего миндаля нежнейшее рассыпчатое печенье, на бесчисленные муссы, пудинги и суфле, на засахаренные фрукты и затейливые фигурки зверюшек из шоколада – захотелось попробовать все.

На отдельном столике красовался торжественно вывезенный официантами традиционный пасхальный кекс «коломба», аналог православного кулича. Название соответствовало внешнему виду – он был испечен в форме голубя и богато украшен миндалем, цукатами и искристой сахарной крошкой. Вокруг этой величественной громады выстроилось множество его маленьких порционных копий, чтобы каждый желающий мог насладиться вкусом, не нарушая общую красоту. Которой, впрочем, хватило ненадолго: то и дело кто-нибудь из детей подскакивал к столику и принимался немилосердно терзать красавца голубя, отщипывая от него миндаль и цукаты.

Насытившиеся гости стали постепенно перемещаться из столовой в гостиную и назад на террасу. Светлана выскользнула из-за стола одной из первых, а Римма задержалась, занятая беседой с соседкой, сидевшей слева от нее. Дородной синьоре в не по комплекции легкомысленном платье в мелкий цветочек было прилично за семьдесят. Она пустилась в подробные воспоминания о своей давней несостоявшейся поездке на московскую Олимпиаду-80. Ее тогдашний муж был бегуном на какие-то заковыристые дистанции и подавал большие надежды в спорте, но не смог поехать в Москву из-за бойкота игр. Ужасно, ужасно жаль… Синьора столько читала, столько готовилась к этому путешествию! Такой древний, изумительный город – и вот, не повезло увидеть… Соседка печально вздыхала и покачивала облачком мелких седых кудряшек, подсвеченных голубым. Римма сочувственно кивала в ответ, одновременно искренне недоумевая: прошло столько лет, даже десятилетий – неужели нельзя было собраться и просто приехать в Москву, без всякой олимпиады? Это же совершенно несложно.