– Миссис Лавина, – сказал Мейсон, – вы неоднократнозаявляли, что за минувшие выходные не общались с мистером Арчером.

– Я заявляла, что не разговаривала с ним.

– Но тем не менее вы с ним общались?

– Ну… смотря что под этим подразумевать.

– Он пытался связаться с вами?

– Он передал мне эту записку.

– Итак, – продолжил адвокат, – теперь я прошу васприпомнить, что вы заказывали в ресторане в тот вечер, когда было совершенонападение.

– Я была там с мистером Арчером. Мы ели французские жареныекреветки. И заказали бутылку красного чилийского вина.

– А какой дорогой вы добрались от ресторана до того места,где на вас было совершено нападение?

– Мы проехали по бульвару Харви, затем свернули наМюррей-роуд, оттуда на бульвар Кристуэлл, где все и случилось.

– Значит, – подытожил Мейсон, – в субботу утром вы получилиот мистера Арчера письменное напоминание, в котором, в частности, говорилось:

«Мы поужинали в «Золотом льве». Я заказал для себя «филеминьон» с кровью. Мы пили красное чилийское вино. Точную марку вы не запомнили,но точно знаете, что оно было из Чили. Для себя вы выбрали французские жареныекреветки. Выйдя из ресторана, мы сели в машину и поехали по бульвару Харви,после чего через Мюррей-роуд выехали на бульвар Кристуэлл, где на нас былосовершено нападение. Я тогда как раз собирался закурить сигарету и отнеожиданности выронил прикуриватель, который упал на обшивку сиденья…»

Тут описывается еще много чего, и в этой связи мне хотелосьбы спросить вас, миссис Лавина, эта ли записка была вам передана и прочли ли выее?

Марта Лавина бросила отчаянный взгляд в сторону Фритча.

– Ваша честь, – немедленно подал голос помощник прокурора, –я протестую против подобного стиля ведения допроса. Я протестую против данногоприема дискредитации свидетеля. Записка еще не прошла экспертизу.

– Протест отклоняется, – постановил Иган. – Свидетельница,отвечайте на заданный вопрос.

– Да, – проговорила она.

– Значит, вы прочли записку и использовали ее как основу длясвоих показаний, данных вами на сегодняшнем заседании, не так ли?

– Я…

– Ваша честь, – не унимался Фритч, – мне не хотелось бывстревать в перекрестный допрос со своими протестами, однако я настаиваю нанеправомочности подобных вопросов, которые к тому же основаны на уликах, нефигурирующих в деле. Из того, что мистер Арчер записал что-то на листке бумаги,который затем передал свидетельнице, вовсе не следует, что ее показаниябазируются не на ее собственных воспоминаниях. Предположим, к примеру, чтомистер Арчер просто написал на этом клочке: «Я узнал напавшего на меняграбителя. Это подсудимый». И, на мой взгляд, было бы неправильно объявлять всепоказания, данные этой свидетельницей, заведомо ложными лишь на том основании,что она прочитала записку, переданную ей другим свидетелем.

– Протест отклоняется, – решил Иган.

– Хоть перед тем, как давать показания, я и прочла этузаписку, – сказала Марта Лавина, – у меня и в мыслях не было использовать ее вкачестве подсказки. Мои показания основаны исключительно на моих собственныхвоспоминаниях.

– Ну, разумеется, теперь, когда обвинение подсказало вамвыход из положения, вы очень бойко им воспользовались, – заметил Мейсон.

– Ваша честь, я протестую! – воскликнул Фритч. – Это не чтоиное, как открытая демонстрация неуважения к суду!

– Суд воздержится от комментариев, – сухо проговорил судьяИган. – Мистер Мейсон, продолжайте допрос.

– Но ведь в пятницу вы почему-то не помнили всего этого, нетак ли? – спросил адвокат.

– Да.

– Вы вспомнили все эти подробности лишь сегодня утром?

– Да.

– Не потому ли, что вашу память освежила переданная мистеромАрчером записка?

– Просто в пятницу я успела вспомнить далеко не все.

– И записка помогла вам в этом?

– Нет. Просто за выходные у меня было достаточно времени,чтобы спокойно все обдумать. В пятницу ваши вопросы слегка застали меняврасплох, у меня просто не было времени хорошенько подумать и припомнитькое-какие подробности. Только и всего.

– Не без помощи записки.

– Эта записка не имела для меня никакого значения, мистерМейсон. Я прекрасно все помнила и без нее.

– Неужели все-все?

– Все-все.

– Значит, и чилийское вино вы тоже помнили?

– Естественно, и очень хорошо.

– Тогда какой марки оно было?

– Этого я не припоминаю.

– Вы пили кофе?

– Да.

– А мистер Арчер тоже заказывал кофе?

– Я… я не помню.

– Возможно, вы сможете вспомнить это к завтрашнему утру?

– Возможно.

– А каким образом мистер Арчер передал вам эту записку?

– Мистер Фритч попросил нас обоих прийти к нему в офис. Онопрашивал нас по очереди, пояснив, что не хочет, чтобы мы обсуждали друг сдругом свои показания, но ему все же нужно прояснить кое-какие детали.

– И что было дальше?

– Мистер Арчер вошел в кабинет мистера Фритча первым. Онпробыл там около пятнадцати-двадцати минут, затем вышел, с улыбкой раскланялсясо мной и отправился по своим делам.

– Он бросил записку вам на колени?

– Нет… не совсем так.

– Что же он сделал?

– Мистер Арчер ненадолго остановился передо мной, чтобыпожать мне руку, и вложил в мою ладонь сложенный листок.

– Вы его взяли?

– Да.

– И прочли то, что было на нем написано?

– Да.

– Перед тем как войти в кабинет мистера Фритча?

– Мистер Фритч стоял в дверях своего кабинета.

– И перед тем, как войти к нему, вы прочли записку?

– Нет, я прочла ее позже.

– Когда?

– Вскоре после того, как вошла. Я… я разложила листок наколенях под столом. Меня разбирало любопытство. Я хотела узнать, что тамнаписано.

– Мистер Фритч задавал вам вопросы?

– Да.