ограничены. Физически здоровых в нашем мире практически не осталось. А это значит, потребление растёт в разы. Почему, ты думаешь, нужен социальный рейтинг?

— Это очевидно, — возражаю я. — Система несовершенна, но она работает.

— Это ты думаешь, что она работает, — Лука снова поднимает глаза. — В твоём мире цифр и для цифр всё работает. Но посмотри на человека рядом с тобой.

Мне неловко перед Марком. Мы его бросили. Я бросила.

— Что думает он о справедливости этой системы?

— Исключения бывают всегда.

— Ты — тоже исключение? — Лука улыбается, — вчера в электронную базу социальной службы проник вирус и стёр все данные. Ни у кого теперь нет достижений, как и взысканий. Все равны. И ваша хвалёная система сразу дала сбой, уравняв каждого с уровнем, например, чайной ложки.

— Такие быстрые перемены, как лавина, они сносят всё на своём пути, — мне хочется быть убедительной. Марк, почему-то молчит, — и жертв будет слишком много.

— Но только так и можно разбудить вас, — впервые за весь разговор я вижу эмоции на его бесстрастном лице. — Ничто так не бодрит, как потери. А, Лин? — он смотрит на меня, прожигая взглядом.

— Я привязалась к ней, — шепчу я.

— Ты ни к кому не привязывалась с детства. Не принимай привычку за любовь. Это вредно.

Меня дёргает от его слов.

— В любом обществе намеренное прерывание чужой жизни остаётся убийством, — вступает в разговор Марк. — Зачем был нужен этот цирк с кибернетическими протезами? Ты мог сразу отключить весь город.

— Не мог, как не прискорбно, мне потребовалось несколько заходов прежде, чем я пробил все ступени защиты. Вышедшие из повиновения кибернетические механизмы — лишь побочный продукт действий моего вируса. Это не планировалось. Но произошло. Мне жаль.

— Но это намеренное убийство! — настаивает Марк.

— Вирус переподключил систему управления. Возможно, к игровому серверу. Возможно, какой-то мальчишка решил, что это игра. В вашем мире всё не по-настоящему. Это побочный эффект. Как пена от воды.

— А чипы ДеКа? — я чувствую, как меня начинает трясти.

— Что с ними?

— Они массово вышли из строя!

— То же самое.

— Но какое общество ты в итоге хочешь видеть? — Марк показывает рукой назад, — такое? Военную комендатуру?

— Это только на первых этапах. Пока всё не утрясётся.

— Чушь! — вскипаю я.

— А чего ты хочешь, Лин Райго? — Лука кладёт руки на стол и смотрит на меня, — вы перестали чувствовать себя людьми! Игрушками, суперменами, кем угодно, но не людьми. И «CyberTactik» это выгодно. Ей проще перенести избранные сознания в киберпространство, а остальным дать дожить свой короткий век. Так вы будете меньше потреблять, расходуя только восполняемую энергию, создавая нужный эмоциональный фон для тех, кому это нужно. Можно будет остановить заводы, вернуть к жизни планету. Для этого они даже остановили любые разработки в сфере сельского хозяйства, в том числе путём физического устранения. Если что-то пойдёт не так, можно сохранить матрицы ваших личностей на жёстком носителе и отложить до лучших времён. А тем временем действительно избранные займут созданные для них ниши в реальном мире. Жизнь в физическом теле, как особая привилегия. Звучит?

— Это... это отвратительно.

— Но это твой мир, Эвелин Райго! — Лука улыбается, как мальчик только что показавший величайшее своё открытие друзьям. — Тебе не нравится? Марк, тебе нехорошо?

Я смотрю на своего соседа. Он сидит, закрыв лицо руками и опустив голову.

— Марк? — я склоняюсь к нему. Он молчит. Нам обоим нужно на воздух. Не в душный, пахнущий железом, а обычный, фильтрованный, к какому мы привыкли.

— Такой план? — я снова поворачиваюсь к Луке.

— В общих чертах, — кивает он. — Я же предлагаю мир для всех, для каждого. Но для этого вам надо проснуться. Да, это больно, но необходимо. Вы будете меня ненавидеть, но к этому я готов. Готов стать для вас проводником в лучший мир.

Опускается молчание. Лука, кажется, всё сказал. Мне надо подумать, а Марку не помешало бы прилечь.

— И я хочу спросить, готовы вы пойти со мной? Оба? В каком мире вы хотели бы жить?

— Мне надо подумать, — у меня идёт кругом голова. — Марк?

Он со вздохом тяжело опирается на спинку стула и расслабленно вытягивает ноги.

— Я... сейчас плохо соображаю, Лин. Минутку, ладно? — и он закрывает глаза.

— У нас есть медицинский отсек, — говорит Лука. Он даже не думает вставать.

— Нет, я... — Марк трясёт головой — сейчас пройдёт.

Чего я хотела? Услышать ответы. Я их получила? Да. Они мне не нравятся. Ни один. И что самое главное, я так и не разгадала главную загадку. Человек ли передо мной или машина.

— Вас проводят. Можете подумать.

— А где Пончик? — Марк, словно, просыпается.

— Сима вам вернут, — соглашается Лука, — на время. Не затягивайте с ответом.

Глава 18 Марк

Второй раз меня просят подумать и не затягивать с ответом. Что я могу сказать? Ничего. Я устал думать, я хочу, чтобы меня оставили в покое.

Ещё утром всё было предельно ясно. Сейчас всё запуталось.

В госпитале меня снова накрыло. Проклятый воздух высушил лёгкие до изнуряющего кашля. Алия быстро сориентировалась. Для меня принесли ингалятор, а перед этим взяли кровь на анализ. Пока маска сжимала щёки я смотрел, как колба набирает в себя алое. Опять. Я и без анализа вижу, что мои дела плохи. Отвратительны. Немного знобило. Мне сделали инъекцию без лишних пояснений. Потом, кажется, я заснул. Проснулся уже к вечеру. Маски на мне уже не было, наручников — тоже. Веки склеились от засохшего гноя. Я едва открыл глаза. На подоконнике скупым отблеском обозначал своё присутствие металлический стакан, а рядом бумажный контейнер с армейским пайком и ещё что-то. Надо бы поесть, но аппетита нет совсем. Желудок сжимается в спазмах, но это не голод.

— Проснулся? — Алия подошла так близко, что я почти почувствовал её запах. Медикаменты и металл. Теперь всё пахнет металлом. Тратить силы на бесполезные ответы — глупо. Всё очевидно. Она проверила, цел ли паёк, затем склонилась ко мне.

— Что? Глаза? Тут без защитных очков никуда, — она по-хозяйски повернула мою