Вся его доброта, все сочувствие и забота, которую он проявлял к ней, не изменили того факта, что, увы, она не та женщина, которую порядочный джентльмен пожелал бы познакомить со своей сестрой. Джеймс никогда бы не хотел, чтобы его любимая сестра была похожа на нее, и ему бы никогда не пришло в голову гордиться тем, что она принадлежит ему.

Внезапно в груди возникла острая боль, пронзая ее сердце и мешая дышать. И еще больнее было потому, что в этот момент она поняла: то, что она сделала, было необдуманно, и пора посмотреть правде в глаза.

Она сделала то, что обещала себе никогда не делать.

Боль переливалась через край, она почти ошеломила ее. Ей нужно выйти из кабинета. Сейчас же.

Осторожно свернув газету, она положила ее на кушетку и сунула ноги в туфли. Пару раз вздохнула, прежде чем убедиться, что в состоянии произнести несколько слов без дрожи в голосе.

— Если ты позволишь… Погода настолько отвратительная, что я хочу немного вздремнуть.

Подняв глаза от почты, что лежала перед ним на столе, Джеймс одарил ее довольной улыбкой. В этой улыбке было столько присущего ему обаяния, что она поразилась, как ей удалось сохранить вежливую маску на лице.

— Чудесно, моя дорогая, я не стану удерживать тебя, хотя мне очень приятна твоя компания.

Дом был не такой уж большой, но, казалось, она поднималась наверх бесконечно долго. Ее осторожные шаги были слишком медленными. А колени так ослабли, что Роуз сомневалась, удастся ли ей добраться до спальни.

Повернув в короткий коридор, она с трудом удержалась от желания преодолеть оставшееся расстояние бегом. Когда же она наконец добралась до двери своей комнаты, то оттого, что она изо всех сил сдерживала себя, все ее тело дрожало как в лихорадке.

Держась за ручку двери, Роуз прижалась лбом к холодному дереву.

— Я люблю тебя, — прошептала она, испытывая необходимость произнести эти слова вслух, вложив в них всю ту силу, что наполняла ее душу.

Боже правый, она влюбилась в Джеймса.

В клиента.

Разрывающий душу стон сорвался с ее уст, стон полного одиночества. Роуз крепко ухватилась за ручку двери, боясь упасть на пол. Однажды она позволила себе подобную роскошь, разрешила страданиям поглотить ее — и поклялась никогда больше не делать этого. Она могла нарушить любые другие обещания, которые давала себе, но эту клятву не нарушит никогда.

Собрав все силы, Роуз глубоко вздохнула и только тогда отпустила ручку двери и вошла.

Одного взгляда на солнечно-желтую спальню было достаточно, чтобы ее глаза снова наполнились слезами. И Роуз внезапно почувствовал а себя не вправе находиться в его доме, притворяясь, будто она и Джеймс принадлежат друг другу изображая нечто вроде семейного счастья с… проституткой.

Само ее пребывание рядом с ним заключало в себе определенную опасность, так как заставляло ее хотеть большего. Мужа, о котором она мечтала еще будучи девушкой. Тогда это были просто смутные мечты, а сейчас они обрели четкие очертания. Мужчина, который будет смотреть на нее с добротой в глазах. Который обнимет ее и крепко прижмет к себе, словно не желая разлучаться.

Но этому не суждено случиться. Никогда. Как бы Роуз ни желала этого.

Ее душа молила о нем, нуждалась в нем. Ей нужно было быть рядом с ним.

Но время, проведенное вместе, никогда не перерастет в нечто большее. Ей останутся ночи за закрытыми дверьми и несколько украденных дней вдали от завистливых глаз. Роуз знала это с того момента, как увидела Джеймса, как сделала выбор много лет назад. Она выбрала Дэша, возложила на себя определенную ответственность и добилась невозможного. И она не может изменить этому сейчас просто потому, что ее сердце отказывается подчиняться логике.

Роуз не следовало соглашаться на его предложение ехать с ним сюда. Не следовало позволять себе этот проблеск надежды, которая никогда не осуществится. После второй ночи, что они провели вместе, ей нужно было позволить ему уйти, закрыть за собой дверь и никогда не возвращаться, избавив ее от тех страданий, которые будут преследовать ее всегда.

Но если уж так случилось, она получила хороший урок и уверена, что больше никогда не повторит свою ошибку.

Ее взгляд остановился на часах на прикроватном столике. Полдень еще не наступил… Роуз знала, что нужно делать, и она должна сделать это прямо сейчас.

Джеймс снова оторвал глаза от отчета и взглянул на пустую кожаную кушетку. Может быть, ему стоило присоединиться к Роуз? Эта мысль не давала ему покоя. Зная, что она сейчас скорее всего в постели, он не мог сосредоточиться на последнем письме от Декера.

Он постучал кончиком пера о стол. Похоже, ничего толкового он больше не сделает, сидя здесь. Идея понежиться в постели в дождливый день пустила корни и не желала оставлять его. Роуз… ее нежное обнаженное тело прижимается к нему, стараясь продлить каждое прикосновение, каждый поцелуй. И он не станет строить из себя идиота на этот раз.

Если бы Роуз действительно хотела отдохнуть, если бы ей надоела его компания, он не стал бы ее винить. Джеймс готов был первый признать, что не представляет объект для возбуждения, когда сидит, склонившись, над столом. Что ж, тогда ему придется обуздать свои желания. И потом, они сегодня уже занимались этим. И прямо здесь. Роуз, распростертая на столе, ноги широко раскинуты, чтобы вобрать его плечи. Джеймс облизал языком пересохшие губы, все еще в надежде попробовать ее. Даже богатый вкус кофе не мог изгладить воспоминание о ее необыкновенно сладком теле.

Примитивное и сильное чувство вожделения растекалось по его венам. Джеймс имел ее не больше чем пару часов назад, но уже хотел еще. Он когда-нибудь насытится ею?

Посмеявшись над самим собой, он покачал головой.

Нет, он знал, что ему всегда будет мало Роуз.

Джеймс убрал перо в серебряный футляр рядом с чернильницей. К черту отчет! Не часто предоставляется возможность провести день в постели с такой женщиной. И правда, разве кто-то стал бы обвинять его в том, что он не упустил ее? В любом случае маленькая стопка бумаг справа подтверждала, что он сумел что-то сделать за это утро… что-то иное, нежели довести Роуз до оргазма.

Взявшись руками за стол, Джеймс уже готов был подняться, когда послышался стук в дверь.

Роуз?

Нет. Она поднялась наверх не больше чем полчаса назад. Его губы дрогнули, неужели его мысли передались ей, а вместе с ними и поток возбуждения? Даже простая возможность видеть ее делала его счастливым, чего он не знал никогда прежде. Оказывается, он человек, обуреваемый страстями, которые может реализовать.

— Войдите, — сказал он.

Дверь открылась, и на пороге появилась миссис Уэбб. Ее взволнованное выражение лица, серьезность в карих глазах насторожили его.

— Что-то случилось?