– А почему вы не жалуете рулетку, Егор Константинович? – спросил он наконец.

– Видите ли, Олег Олегович, я предпочитаю игру. В том смысле, что у вас имеется партнер или противник, если угодно, с которым вы соревнуетесь. Наблюдаете за его реакцией, за движением глаз, дыханием… да не мне вас учить, как я понимаю. А как можно соперничать с шариком и колесом с цифрами?

– Ну здесь вы не правы. Это же игра в чистом виде – игра с самим случаем, с судьбой! Да между картами и рулеткой такая же разница, как между… водкой и героином, – вдруг нашел сравнение Майдан. – Не зря же знатоки называют алкоголь «бычьим кайфом».

– Эк вы хватили, – рассмеялся Санин. – Но вы им не брезгуете, как я вижу. Да и я тоже. А героин, говорят, губителен.

– А вот рулетка – нет. Там же всегда можно остановиться, да играют на ней не просто так, а по вполне надежным системам… – хотел было надеть на крючок червяка пожирнее Майдан, но собеседник перебил его:

– Да знаю я все ваши «даламберы», «биаррицы» и прочие «канселейшны». Изучил и даже пробовал играть. Но не берет! Мне соперник нужен.

– Соперник? Кажется, я придумал, – «вдруг» осенило Олега. – А я вам подойду?

– Вы мне симпатичны, молодой человек, но как можно соперничать в рулетке?

– Сделаем так: каждый из нас входит в игру с одинаковой суммой. Ну, например, с десятью тысячами. Играем до конца любыми шансами и их комбинациями. Игра кончается, когда у одного из игроков иссякнут игровые фишки. Кто больше выиграет к этому моменту – тот и победитель. Ему-то и возмещает проигравший сумму ставок, то есть десять тысяч. Выходит, что победитель выигрывает вдвойне. И система эта заставляет играть активно, а не тянуть кота за хвост на равных шансах.

Глаза Санина загорелись: он верил в свой фарт в игре и победителем заранее считал себя, но на всякий случай уточнил:

– Значит, если вы, скажем, поставив свои десять тысяч, выиграете пятьдесят, а я, поставив сотню баксов, выиграю два к одному, мне еще вам придется десять тысяч отстегивать, и я буду в минусе на девять девятьсот?

– Да. И наоборот, естественно. Зато, согласитесь, мы будем играть не только против шарика, но и друг против друга. Попробуем?

– Пожалуй, можно, но сколько же продлится игра, если нужно спустить десять тысяч при максимальной ставке в сто долларов? Это же придется игр тридцать провести, ставя на три шанса за раз!

– Почему? Можно и больше шансов играть одновременно – вся таблица к вашим услугам. Но можно ускорить процесс, подняв ставки. Скажем, до тысячи. Мы же оба члены этого клуба и имеем право заказать эксклюзивную игру. Местное начальство пойдет нам навстречу, потому что это оживит игру, поднимет престиж заведения – в других-то казино сразу узнают. А еще к нам и присоединится кто-нибудь – ведь не каждый день можно пощекотать себе нервы такими ставками. Но остальные играют простую игру, конечно. Ну, согласны? – протянул открытую ладонь Майдан.

– Давайте попробуем! – хлопнул по ней своей лапищей Санин, скрепляя уговор.

– Тогда пойдем к управляющему и договоримся об эксклюзиве на… полночь. Идет?

– Согласен. Вон он идет, кстати.

Олег изложил суть просьбы, предварительно умаслив Панина стопкой «Джека Дэниелса», от которой тот не смог отказаться, несмотря на запрет Петра Ильича.

Гена Панин пришел в замешательство: назначение такой игры было компетенцией хозяина заведения, ведь максимум ставок согласовывался с властями. Ситуация была из разряда «хочется и колется». С одной стороны, очень соблазнительно «разогреть» казино, тем самым подняв его доходы за время отсутствия Козырева: вот, мол, какой я умелый старший пит – не пора ли меня сделать управляющим до конца испытательного срока. А с другой стороны, есть опасность и вылететь за самоуправство. С Тамарой пойти посоветоваться, что ли? Но она баба и вряд ли решится в отсутствие мужа пойти на такое. Нет, тут может помочь только Макаров! Если что, и ответственность пополам…

– Простите, господа, но я дам ответ через полчаса, – пообещал Гена и, оставив друзей у стойки, рванул к главбуху.

Иван Давыдович почему-то жутко обрадовался известию, посоветовал разрешить игру во благо заведения на первом столе и даже дружески похлопал своего временного начальника по плечу. Как только тот ушел, он набрал номер хозяина «Евразии».

– Гиви? Здравствуй, генацвале. Сегодня можно «пробой» организовать через Белку – на ее столе будет эксклюзивная игра. По штуке, представляешь? К полуночи присылай своего человека…

В это время в четырех тысячах километров от кабинета Ивана Давыдовича Машков и Козырев ехали по набережной почти пересохшей речки Душанбинки в сторону цирка. За стеклами «джипа», который предоставил им гостеприимный Салим вместе с одним из своих охранников для общения с местным населением, в тумане проплывали редкие одуванчики фонарей – город освещался так, словно вот-вот ждал авианалета из-за южных гор. Мотор «джипа» урчал довольно громко – местные автолюбители по-прежнему не утруждали себя ремонтом, – поэтому Петр и Павел могли спокойно переговариваться на заднем сиденье, не боясь, что шофер-охранник их услышит.

– Ну как у тебя сложилось на таможне? – спросил Козырев.

– Нормально. Хайратов все провернул за час. Только конверт с бабками отказался передавать. Пришлось мне тащиться на Путовский рынок и там встречаться с замом начальника.

– Что за конспирация?

– Да у них тут друг за другом такой глаз! Как в тридцатые годы. Кланы. Да, надо будет проследить, чтоб грузчики оставили проходы между автоматами для собак. Хоть нам и обещан коридор через узбеков и Казахстан, но оренбуржцы обязательно прошмонают весь контейнер на наркотики. Чтобы там на грузчиков не тратиться, расставим здесь все как следует.

– Надо будет как-то закрепить их, чтоб не побились в дороге. А то потом ремонт обойдется дороже самих автоматов.

– Хорошие хоть отбрал?

– Почти новье. Я все проверил и на отобранных фломастером на задних стенках расписался, чтоб не подсунули другие, когда грузить будут.

– А «джек-пот» как?

– Не знаю, я его даже не вскрывал. На него еще гарантия не кончилась. Описание, правда, только на японском, но ничего, потратимся чуть-чуть на переводчика, и Брейн его быстро наладит…

– Как он там без нас – не набедокурит?

– Ничего, за ним Тамара присмотрит… через стенку. Меня она больше беспокоит со своим цирком – не пустила бы казино по ветру. Знаешь, как тот пароход, у которого весь пар в гудок уходил…

– Цирк, цирк… – задумчиво проговорил Машков. – Не поверишь, я ведь никогда в нем не был.

– Как?! А в детстве?

– А у нас в алтайском селе его не было – мы, пацаны, вместо него ходили в МТС по вечерам. Там трактористы пьяные такое с доярками устраивали. И в райцентр наш никогда передвижной не заезжал. Когда в солдатах был, нашего брата только в Хабаровский театр водили зал заполнять. А после армии учился в спецшколе: языки, психология, выживание, спецпредметы. В общем, не до цирка было.