– Обязательно сходим, верно, Пол? Если время будет, конечно, и билеты вы нам достанете.

– Достанем. Директор местного цирка – наш постоянный клиент. Рулетку сильно любит. А вон и наше заведение, – ткнул Салим пальцем в приближающееся высокое здание.

На его глухой торцевой стене висел портрет президента республики, под огромными ботинками которого темнела небольшая дверь с вывеской «Казино». Козырев не удержался от улыбки:

– Не растопчет он вас?

– Так почти и растоптал, мать его! – взорвался Салим. – Я столько сил потратил, покупая эти автоматы, сколько денег на взятки ушло, чтоб точки пооткрывать, а за системой «джек-пот» два года охотился. Достал, а он указ этот чертов издал.

– А где вы покупали автоматы? Чьи они у вас?

– Японские в основном. Но есть и немецких несколько. А покупали через соседей, через Пакистан и Китай. У меня брат летчик. Он туда часто летал на грузовых рейсах. Вот и прихватывал по несколько штук в каждом рейсе…

– Но хоть живые автоматы? Ведь оттуда уже бэу привозили? – испытующе посмотрел на Салима Петр Ильич.

– Ничего подобного! Новье брали, – обиделся Салим-джон, а Пал Палыч коротко ткнул локтем своего начальника в бок: мол, не перегибай палку.

«Мерседес» развернулся возле здания бывшего ЦК и подрулил ко входу в гостиницу «Таджикистан». Салим и Малик проводили гостей до портье и попрощались. Вечером была намечена встреча в казино.

– Господа могут воспользоваться услугами нашего сейфа, если необходимо сдать на хранение ценности, – предложил любезный портье.

Козырев инстинктивно дернул рукой, в которой держал увесистый «дипломат» со ста тысячами долларов, и отказался от предложения…

Все три номера оказались рядом на пятом этаже, откуда центральная площадь города была видна как на ладони. К удивлению гостей, из кранов текла холодная и горячая вода, в холодильниках стоял запас напитков, а телефон без труда связал Петра Ильича с далекой Тамарой, и он, забавляясь эхом их проходящих через спутник голосов, доложил ей о своем благополучном прибытии на место. Едва он положил трубку, как телефон зазвонил. Петр Ильич решил, что это Машков проверяет связь, и с места в карьер начал:

– Ну как, у тебя все работает?

– А у тебя? – раздался в трубке нежный женский голосок. – Хочешь, я приду проверю?

– Кто это говорит? – удивился он. – Вы куда звоните?

– К вам, дорогой Петр Ильич, – ответила дама. – Это Сандра. Я высокая блондинка с несиликоновой грудью, обожающая интеллигентных мужчин в очках. Ох, я прямо взмокла от волнения, – промурлыкала она и тяжело запыхтела в трубку, видимо считая, что этот прием из «секса по телефону» должен поставить потенциального клиента в боевую стойку. – Хочешь, я поднимусь к тебе прямо сейчас?

– Спасибо, милая, но я устал с дороги, – решил подтвердить свою интеллигентность Козырев.

– Так я и предлагаю тебе отдохнуть! Ты просто ляжешь на спинку, расслабишься, а я все сделаю сама.

– Нет, – уже жестче ответил он, сам удивляясь, почему не бросает трубку.

– А хочешь, я приду с двумя маленькими таджичками? Этим кошечкам всего по четырнадцать, но они так ласкают друг друга…

Тут уж Козырев не выдержал и брякнул трубку на рычаг.

Когда он принял душ, переоделся и зашел за Машковым, чтоб спуститься вниз пообедать, тот со смехом сообщил, что эта Сандра звонила и ему, так же безошибочно назвав по имени и отчеству и описав его наружность.

– Бандерша небось местная, работающая в паре с портье, – высказал он догадку. – Слушай, я за границей не был, а ты человек опытный: в их отелях тоже такое практикуется?

– Нет, Пол, там сервис ненавязчивый. Просто в каждом номере в ящике тумбочки лежат несколько проспектов с фотографиями и номерами телефонов проституток обоего пола, – рассмеялся Петр Ильич, вспомнив, как однажды в Амстердаме не разобрал сослепу, что за Ханна изображена на фото, и получил в номер трансвестита, которому пришлось оплачивать ложный вызов. – Пол, а может, нам пригласить эту команду на прощальный вечер, когда все дела закончим. Позабавимся, а?

– Так-то ты верен своей Тамаре. Тоже мне – уехал муж в командировку… Ни к чему мне эти забавы, – помрачнев, ответил Машков.

– Паш, я тебе удивляюсь! Ты-то не женат, в Москве занят под завязку – где ж тебе еще расслабиться?

– Все! Закрыли тему, – уже зло прервал его Машков. – Ты лучше подумай, куда ты наличность денешь, когда мы в ресторан пойдем.

– Отдам ребятам. Пусть сидят по очереди охраняют. Сейчас Витю с собой возьмем, а потом он Игорька сменит.

– Согласен, только давай-ка проверим наших друзей на вшивость, – предложил Машков.

Он выдернул из головы один из своих жидких бесцветных волосков и, проведя им по куску мыла в ванной, наклеил его на замок своего чемодана. То же самое он проделал и в номере Козырева.

– Доверьяй, но проверьяй, как говорил мистер Клинтон, расстегивая зиппер, – ухмыльнулся Пал Палыч, засовывая козыревский чемодан в шкаф. – Хайратов свой человек, а вот эти Салимы-Малики те еще ухари. Знаю я местных…

Предосторожность оказалась не лишней: когда они после легкого обеда – имелось в виду, что вечерняя встреча в казино не обойдется без обильных проявлений местного гостеприимства, – поднялись в свои номера, волоски на чемоданах отсутствовали, а дежуривший последним Виктор доложил, что с трудом отговорился от визита все той же Сандры.

– Ну вот, небось хотела трахнуть тебя, а потом еще и наклофелинить под шампанское, – сказал Машков. – Благодарю за службу, товарищ старший лейтенант, – шутливо похлопал он по плечу своего бывшего сослуживца.

Вечером дорогих гостей рассадили в VIP-кабинете казино на курпачи, свернутые на полу рулоном одеяла, вокруг дастархана, заменяющего стол, и начались предварительные переговоры, сдабриваемые по местной традиции сначала сладостями и фруктами, потом салатами и в конце – изумительным пловом. Все это запивалось вперемешку обжигающим чаем и леденящим «Абсолютом»…

На два следующих дня был намечен объезд закрывающихся точек Салима, где Петр Ильич должен был отобрать приглянувшиеся ему автоматы.

А в «Золотом яйце» в это время начиналось некоторое внутреннее шевеление, которому предстояло превратиться в гибельный для его «скорлупы» удар изнутри…

Олег Олегович Майданский уже второй день как переехал из престижнейшей «Евразии» в скромный «Минск». Номер там обходился в несколько раз дешевле, но и выглядел значительно скромнее. В этом отеле раньше традиционно останавливались командированные в министерства, гастролеры из солидных театров и почему-то не белорусы, а грузины – то ли потому, что он стоял в середине улицы Горького, то ли потому, что от него одинаково близко было до двух рынков – Тишинского и Центрального. Теперь же их сменили средней руки коммерсанты, адвокаты, ищущие в последней инстанции справедливости для своих провинциальных клиентов, туристы и… все те же грузины.