и по обряду предложила себя богатырю. Он не смог ей отказать. Но сразу же поник, сгорбился, лукавый и всегда веселый его взгляд потух в одночасье. Глядя на увядающего с каждым днем жениха, девушка тоже печалилась и теряла, как роза в вазе лепесток за лепестком, свою красоту. И вот однажды, когда до свадьбы оставалось всего ничего, воин пришел к девушке. «Не могу я, – говорит, – без странствий. Плохо мне. Сам сгину и тебя погублю. Откажись от помолвки. Отпусти меня». Невеста так была расстроена, что ничего не смогла ответить. Воин склонил голову – окончательно принял ее волю. На следующий день они стали мужем и женой. Но счастью не суждено было прийти в их дом. Мечтающему о далеких путешествиях словно подрезали крылья. И однажды от отчаяния он по-настоящему окаменел. Сидел, смотрел в одну точку, да так и застыл. Супруга попыталась его отогреть, но ничего не вышло. Она поцеловала его в шершавые холодные губы, разбежалась и прыгнула с обрыва. Так среди этих гор появились еще две – одна тонкая, острая, изящная. Вторая – массивная, словно покрытая мускулами-уступами. Странник и его красавица-жена. Ветер приносил им весточки со всех уголков мира, звезды танцевали для них на ультрамариновом небосклоне, путники оставляли ленточки в косичках-веточках на вершине женской горы. А по весне по ее склонам текли водопады – слезы горечи по неслучившемуся счастью, когда они были живы. И радости – что они навеки-вечные рядом.

Красивая и грустная легенда. Сенька обхватила себя руками. Сердце щемило от пронзительного очарования вокруг и пустоты внутри. Ей показалось, что где-то среди бесчисленных склонов мелькнул огонек. Душа ухнула вниз до самых пяток и взмыла обратно. В висках забилась раненой птицей надежда. Девушка до черной боли в глазах вглядывалась в ночь, искала призрачный костерок, но больше его так и не увидела. Есения села прямо на землю и снова горько расплакалась. И только, когда звезды начали покидать небесное полотно, месяц спрятался за самой высокой вершиной, а на востоке солнце выкинуло тоненькие лучистые щупальца, девушка вернулась в выстуженную за ночь пещеру.

Дракон подергивал лапкой во сне. Макар сопел, уткнувшись носом в стенку. Сенька накинула на плечи парнишки одеяло. Закуталась в свое, забралась на тюфяк и провалилась в долгожданный усталый сон. И снова кто-то в ее подсознании читал стихи. Как тогда, в последнюю ночь дома. Грустные, тягучие, как горький каштановый мед.

***

– Бульк, бульк, – сизое варево как будто стремилось сбежать из небольшого чугунка, подвешенного над язычками пламени. Оно довольно облизывало сосуд, ловило каждую капельку зелья. То нещадно пузырилось, плевалось, фыркало. Генриус речитативом напевал строчки под свой острый нос, прихлопывал деревянной ложкой с длинной резной ручкой крупные полусферы.

– Чпок, чпок, – пузыри словно обычные мыльные лопались со звонким плеском, обдавая серые стены радужными брызгами.

Кляксы шипели, шкварчали, извивались, сползали тоненькими змейками под ноги чародея. Маг, казалось, не обращал на это никакого внимания. Чем варево становилось гуще, а пламя ярче, тем больше стягивались к переносице кустистые брови. Вдруг Генриус повел носом, кончик его задергался. Две седые дуги едва не взлетели выше лба. Затерянный советник сложил губы трубочкой, протяжно присвистнул. Поскреб подбородок узловатыми пальцами.

– Тэк-тэк-тэкс… Что это тут у нас?

Он пригладил пузырьки ложкой. Зелье стало зеркальным. Чародей заглянул в чугунок, снова поводил по поверхности, подул, разгоняя пар, вгляделся. У стены зашевелилась тень. Генриус коротко на нее шикнул, не отрывая сосредоточенного взгляда от мелькающих в котелке картинок.

– Пора! – почти выкрикнул он и одновременно шлепнул ложкой по «зеркалу». Картинка пошла рябью. В чугунке снова заквакали пузыри.

Генриус выудил из складок небольшую стеклянную колбу. Большим пальцем откупорил со звонким чпоком пробку. Ложкой поймал пузырек в самом центре зелья. Подул, понюхал. Тонюсенькой струйкой влил в сосуд. Повертел в руках. Жемчужное варево лениво растеклось по стеклянным стенкам. Генриус довольно причмокнул морщинистыми губами, заткнул крышку обратно. Спрятал горлянку в карман. Щелчком пальцев потушил пламя. Варево обиженно булькнуло и затихло. Через пару минут Генриус голыми руками снял абсолютно холодный котелок с треноги. Перевернул его вверх донышком и повесил на крюк, вдолбленный в стену пещеры. Как будто в чугунке ничего и не было. Из него высыпались лишь несколько пылинок. В тусклом свете они покружили в воздухе и пропали. Волшебник снова щелкнул пальцами. Огарки свечей, установленных в тяжелый литой канделябр на входе в грот, жалобно задрожали и тоже потухли. Под каменными сводами недовольно заерзали летучие мыши. Генриус повесил ложку рядом с котелком. Мягкие кожаные сапоги зашаркали по гладкому полу, мелкие камушки глухо перекатывались под подолом шерстяной мантии. Через несколько метров советник растворился в глубине пещеры. И только еле различимый речитатив еще долго эхом ударялся о испещренные самоцветными жилами подземные стены.

***

Липкие лапки беспокойного сна хватали Есению за руки, за ноги, рвали рубашку, тянули за кудри. Девушка то просыпалась, то снова проваливалась в кошмар. Раз за разом как в замедленном среднесортном ужастике она видела, как копье мага разрезает Габриэля напополам. Волосы сбились в колтуны, щеки заалели, одеяло сползло на каменный пол. К утру воспаленный Сенькин мозг настолько устал, что девушка мечтала уже самой оказаться на месте блондина. Лишь бы не возвращаться снова в этот фантастический ад.

– Сеня, Сень…

Ласковый голос Макара и тревожное прикосновение его шершавой ладошки к плечу. Сенька с трудом разлепила опухшие от слез веки. Мальчишка стоял на коленях перед ее импровизированной постелью. В одной руке держал дымящую чем-то терпким глиняную чашу.

– Выпей.

– Что это? – девушка приподнялась на одном локте, заглянула в кружку. На ее дне плескалось нечто жирное и бурое. – Фу, не буду, – отвернулась она к стенке.

– Сень, ну что опять началось? Надо. Пей! – Макар насильно развернул ее к себе и назидательно сморщил лоб.

– Ладно, давай. Бее… Вот же гадость! Это что?

– Отвар успокоительный. Ты кричала во сне.

– Мне снился … – договорить Сенька не смогла. Колючий комок снова ежиком оцарапал горло. Девушка втянула в себя побольше воздуха и одним махом осушила кружку.

Макар забрал посудину. Присел на краешек набитого соломой матраса.

– Сеня… – робко начал паренек после минутной паузы.

– Да?

– Что мы будем делать дальше? Ты же не будешь ломать иглу?

Девушка вздохнула. Миссию они провалили. Убить милого дракона у нее кишка тонка. Да и не гуманно это. Уговорить его не лезть больше к людям – тоже мертвый номер. Да и рано или поздно сюда может прийти еще один такой маг на всю голову. И