Крук с наслаждением обратился к одной из своих любимых тем.

– Вы когда-нибудь видели дилетанта, начинающего писать акварелью? Если у него не получаются ноги коровы, то он ставит ее посреди кукурузного поля. Не может нарисовать красивую шею, тогда сует под подбородок букет цветов. Не умеет как следует передать руки, так он засовывает их в муфту. Уж верьте слову, Киплинг знал свое дело. То же самое относится к дилетантам-актерам. Неистовая жестикуляция, машут руками, словно актинии, качают головами, как китайские болванчики, а все для того, чтобы попытаться скрыть полное отсутствие техники. Здесь все то же самое. Вот теперь мы их обоих возьмем за жабры.

– Обоих?

– Конечно. Это преступление – дело рук двух человек. А вы разве не поняли? Точнее, одного мужчины и одной женщины. – И, обращаясь скорее к себе, нежели к девушке, Крук добавил: – Гранта повесят. Тут сомнений нет. И он этого заслуживает за глупое и топорное исполнение. Но вот она – о, перед ней я снимаю шляпу, а это я делаю ох как нечасто.

– Когда я впервые попал в тот дом, то подумал, что его обитатели – сущий подарок людям вроде Фрейда, – обратился Крук к своим трем слушателям.

В компанию входили, помимо Артура Крука, три человека. Билл Парсонс, занимавшийся в основном тем, что подливал всем пива. Обри Брюс – известный королевский адвокат, низкорослый рыжеволосый шотландец, говоривший, что он, как никто на свете, любит Крука, пока они по одну сторону закона. Каммингс – худой, как палка, с забавным плутоватым лицом. Он был главный редактор «Морнинг рекорд», газеты столь известной, что ей даже не надо было хвастаться своими тиражами. Рано утром поезда метро, трамваи и автобусы казались завернутыми в эту газету. Ее читали все. Она была сенсационной, язвительной, скептической, скандальной и донельзя притягательной. О самом Каммингсе даже поговаривали, что он как-то раз убедил одного человека решиться на убийство, выдав об этом преступлении сенсационный репортаж еще до того, как оно было совершено.

Обвинение привлекло Брюса к слушанию дела «Грант против Короля», и тот обрадовался случаю извлечь из расследования Крука все до последней капли. Пока Крук рассказывал, он рисовал свою обычную стаю рыб на розовой промокашке: огромную, ощетинившуюся чешуей, остроглазую рыбу – самого Крука, юркую серебристую рыбку-тарпон – Зигрид, меч-рыбу – Хилла Гранта и спрута-осьминога – Клэр Керси.

– Представьте себе ситуацию, – продолжил Крук. – Мисс Керси, безумно амбициозную, решившую рассчитаться с миром за то, что тот не дал ей желаемого тогда, когда она этого хотела. Женщина безжалостная, беспринципная, одержимая тем, что Фрейд назвал бы жаждой власти, и помыкающая столькими людьми, сколько ей удалось под себя подмять. И мисс Флора – столь же озлобленная, истомленная от нетерпения, знающая, что является игрушкой в руках тетки, и страстно желающая, в чем я убежден, вырваться из ее лап, но сознающая свое бессилие. Позволю себе предположить, что в самом начале она была весьма благодарна тетушке. С ее «послужным списком» не так-то легко было найти работу, а своих средств у нее, очевидно, не имелось. Но через какое-то время она, скорее всего, убедилась в том, что является попавшей в паутину мухой, а паучихой оказалась мисс Керси. Положим, она попыталась бы сбежать – но кто возьмет ее на работу без рекомендаций, а какие бы рекомендации ей дала тетушка?

– Она, наверное, представляла для тетки большую важность, – возразил Каммингс, который во время разговора выводил на обороте конверта какие-то странные иероглифы, которые он называл стенографией.

Крук согласился:

– Мисс Керси не могла в одиночку заправлять всеми своими делами. Кто-то должен вести бухгалтерские книги, заниматься корреспонденцией, отвечать на телефонные звонки – ей пришлось посвятить в свои делишки хотя бы одного человека.

– Который мог бы ее шантажировать?

Но Крук отмел это предположение.

– Что бы она там ни чувствовала, мисс Флора не посмела ссориться со своей теткой. Она же была для нее единственным источником существования. К тому же племянница не могла вывести старуху на чистую воду, не подставив при этом себя. Нет, она походила на узника в кандалах, которому никак не сбежать. Полагаю, что мисс Керси изводила ее обещаниями, что та вот-вот станет независимой женщиной. Ну а пока тетушка находилась в полном здравии и держала в руках все денежные рычаги, время от времени нажимая на них и давая всем понять, что она не теряет бдительности. О да, она спасла девушку от шестимесячного заключения, а взамен выписала ей пожизненный приговор. Ошибка мисс Керси была в том, что она не понимала, с чем и с кем схлестнулась, ведь деньги – это далеко не все. Мисс Флору все больше одолевало отчаяние, и она лишь ждала удобного случая.

Брюс ошеломленно взглянул на него.

– Ты хочешь сказать – совершить убийство?

– Точнее выразиться – поквитаться. Не думаю, что в самом начале ее мысли выкристаллизовались в совершенно конкретное желание – совершить убийство. Это произошло позже, когда на сцене появился Грант. Он, скорее всего, показался ей последним шансом. Она потеряла молодость и все возможности полюбить – уж будьте покойны, мисс Керси в зародыше задавила бы любой роман, если бы хоть кто-то появился на горизонте. А тут вдруг нарисовался вполне себе симпатичный негодяй.

– Ты думаешь, она об этом догадалась?

– Она далеко не дура. А молодой человек вроде Хилла Гранта не станет внезапно угодничать перед старухой и ее серенькой компаньонкой лишь по доброте душевной. Нет, я кое-что разузнал о нашем юном Хилле. Совершенно верно, он состоял на дипломатической службе, но оставил ее как-то очень впопыхах. Гранту повезло, что не дошло до официального расследования, однако его начальство не было уверено в том, как парламентская комиссия отнесется к некоторым фактам. В результате оно довольствовалось тем, что наградило Хилла пинком под зад. Он говорит, что после этого подался на сцену, и я думаю, что так оно и случилось – он был хорошим актером, но мисс Флора его погубила. Как и все дилетанты, она перегнула палку. Однако эта женщина посмеется последней, или же я что-то недодумал. Вот интересно! – Крук задумался, потирая подбородок. – Возненавидела ли мисс Флора его так же, как и свою тетку, когда узнала, что он лишь использует ее? Хотя она и могла быть как-то по-своему влюблена в него, Грант не испытывал к ней ни малейшей привязанности. Она являлась лишь пешкой в игре… но иногда и пешка ставит мат королю.

– И наследницей мисс Керси, да? И все же убийство – дело совсем не легкое.

– Да. Знаешь, хорошая получилась бы история для всех этих психологов. Две женщины много лет живут под одной крышей, а Уотсон – что-то вроде буфера между ними. И тут появляется молодой Грант, равновесие нарушается, и весь пар вырывается наружу.

Брюс ссутулился и склонился над своими рисунками. Крук мог иногда преподносить сюрпризы. Казавшийся таким черствым и прожженным, он вдруг демонстрировал совершенно ему несвойственное понимание обстоятельств и человеческих характеров. Он обрадовался тому, что ему не выпала задача обвинять женщину. Каммингс, однако, всегда оставался газетчиком. Для него самое главное – захватывающий сюжет и сенсационные факты.