Однако в одном месте стена его привлекла, и, поковырявшись немного, профессор пришел к выводу, что уж этот участок стоит и изучить подробнее, и описать. Пускай не он разберется, пускай кто-то другой, но сама по себе такая порода в космосе вряд ли могла появиться. И хотя она не вполне соответствует земным аналогам, не мергель и не аргиллит[5], что-то новое, однако увидеть ее здесь… Нет, происхождение Метиды однозначно сложнее, чем принято считать.

Этому увлекательному занятию он предавался в течение следующего часа, после чего, пребывая в неожиданно хорошем настроении, бодро прошел на центральный пост базы. И там его ждала совершенно неожиданная встреча, подтверждающая мнение бывалых путешественников о том, что космос – он маленький.

Когда Басов без стука (единственный десантник у входа лишь кивнул ему) вошел в помещение центрального поста, куда более тесного, чем, к примеру, рубка «Седова», то обнаружил там двоих: Кузнецова, с мрачным выражением лица сидящего в кресле, и устроившегося напротив невысокого, лысого пухлика. Этот, несмотря на жесткий стул, ухитрялся восседать на нем, будто король, и даже головы в сторону нового действующего персонажа не повернул.

– А, это ты, Сергей, – поднял глаза Кузнецов. – Заходи.

– Я, конечно, – отозвался Басов, хотя вопрос и относился к разряду риторических. – А ты кого ожидал увидеть? Тень отца Гамлета? И чем вы тут занимаетесь – таким интересным, и без меня?

– Да вот… местное начальство.

– Бывшее начальство, ты хотел сказать, – усмехнулся Басов, беря стул, и, усевшись, приступил к детальному изучению профиля толстяка. Тот чуть заметно побелел, но надменного вида не растерял.

– Оно таковым себя почему-то не считает. Коды управления передавать решительно отказывается. Угрожает Гаагой…

– Дурак, да? – с интересом повернулся к Кузнецову профессор. Вопрос не был лишен смысла, поскольку эту самую Гаагу еще не закончили восстанавливать – русские танки во время штурма наскоро возведенного вокруг города укрепрайона попросту сносили все на своем пути, истратив, в среднем, по три боекомплекта.

– Скорее, упертый.

– А если в рыло?

– Мараться неохота. И, самое паршивое, химию для допроса не взяли, это ж на крейсер его тащить.

– Тоже вариант. А чего сразу не отвезли?

– Думал, договоримся.

– И ошибся? Ладно, сейчас исправим. Договоримся. Ну-ка, мил-человек, поверни ко мне свою смутно знакомую рожу.

Басову не требовалось даже играть – конкретно с этим кадром он был знаком. Заочно, конечно, но уж в лицо-то помнил. Нельзя, конечно, сказать, что очень рад был очной встрече, но и упускать такой шанс не собирался.

Бывший начальник европейской базы сделал вид, что не понимает, но был тут же поставлен в вертикальное положение мощной профессорской дланью. При местном тяготении к разряду подвигов сей жест не относился, но выглядело все равно эффектно. Басов развернул его лицом к себе, по-птичьи наклонил голову к плечу, рассматривая, а потом пробил классическую «двойку», от чего лысый улетел бы к стене даже в условиях земного тяготения.

– Ты знаешь, что это за чудо? – с улыбкой спросил Басов у слегка опешившего Кузнецова. – Нет? О-о, ты много потерял. Это – мсье Жан, только не Габен, а Дюпюи. Довольно известная в геологических кругах личность. Мы с ним вели одно время переписку, а потом он очень ловко увел у меня кое-какие материалы, да так, что не подкопаешься. Я тогда из-за него вынужден был на год защиту перенести.

– Защиту чего? – не врубился с ходу Кузнецов.

– Диссертации, конечно. Слушай, подари этого чудика мне, а? Ну, имею я право на долю в трофеях, правда? А я тебе потом честно коды сообщу. Ты ведь мне их скажешь, правда, дружок? – и небрежно ухватив едва успевшего подняться на ноги француза за щеку, слегка ее потрепал.

«Дружок», похоже, был не в восторге от открывшихся перед ним богатых перспектив. Во всяком случае, шарахнулся так, что споткнулся о ножку стула и, нелепо взмахнув руками, снова грохнулся. Полковник смотрел на него без особого сочувствия, но все же положение обязывало вступиться.

– Послушай, Сергей… Я, конечно, понимаю, что ты давненько не тренировался, но все же это живой человек и все такое…

– Да и хрен бы на него. Что мы, мало временно живых видели? Поорет-поорет да перестанет.

– Не подозревал, что ты такой мстительный.

– Я вообще многогранный, – Басов взял Дюпюи за шиворот и, на сей раз не пытаясь поднять его на ноги, просто поволок за собой. – В общем, коды я тебе потом скажу.

– Не надо! – очевидно, у бывшего начальника базы от волнения прорезался не только голос, но и понимание русского языка. – Я все скажу!

– Конечно, скажешь, – не останавливаясь, ответил Басов. – Ты мне все сейчас и скажешь, и покажешь, и… Александр, я тут по соседству конференц-зал займу, ладно?

– Ладно, – пожал плечами Кузнецов. – Если что, отмоем потом.

– Не надо! – страх, похоже, добавил французу не только сил, но и ловкости. Извернувшись немыслимым образом, он ухитрился упереться ногами в порог. – Я скажу…

Информация посыпалась из него, будто горох из треснувшего мешка. Кололся он даже не как полено, как гнилой орех, и от недавней спеси истинного европейца перед русским варваром не осталось ни следа. Только записывать успевай, чем, собственно, Кузнецов и занялся. Не сам, конечно, диктофоны уже вечность изобретены.

– Вот что значит репутация, – усмехнулся он, когда пленного увели. Басов неопределенно пожал плечами:

– Ну, ее на фиг, такую репутацию. У меня и так в научном мире стойкий образ недалекого человека, так теперь он изменится на образ недалекого чудовища.

– А тебе не все равно? – с интересом посмотрел на него Кузнецов.

– Мне – абсолютно параллельно. Тем более, в светила мирового масштаба я никогда не рвался. Но представь себе, придет кто-нибудь из моих студентов на работу устраиваться, его спросят, у кого учился… Не хотелось бы, чтобы ответ испортил ему карьеру.

– Ты сам-то в это веришь?

– А пес его знает, – честно ответил Басов. – Дураков всегда и везде хватает.

– Ну, если только дураков… Ладно, не переживай, – Кузнецов хлопнул его по плечу. – Этот умник в ближайшие несколько лет никому и ничего уже не расскажет. А… Только честно, ты его и впрямь…

– Дал бы пару раз в морду – это само собой. И, в принципе, все. А что?

– Да нет, ничего, – задумчиво ответил Кузнецов, пряча за напускной суровостью приступ смеха.

Борт корабля «Седов». Через двое суток

– Ну что, герой, навоевался?

Басов огляделся вокруг и почувствовал себя малость неловко. Создавалось впечатление, что встречать его вышел весь экипаж корабля. При полном, так сказать, параде. Других развлечений у них нет, что ли… В таких ситуациях он всегда чувствовал себя малость неловко. Впрочем, сейчас это ощущение прошло очень быстро – все же отношения внутри очень маленькой группы людей, столько времени живущих бок о бок, практически всегда становятся далеки от формальных.