Бросок к вражеской базе прошел достаточно быстро. По сравнению с неудачливым британским собратом, «Аскольд» имел и лучшую маневренность, и преимущество в защите, да и мощная артиллерия позволяла крейсеру продираться через опасные участки с минимальным риском. Менее часа полета – и вот перед ними цель их путешествия. Метида. Один из малых спутников Юпитера. Место, где расположилась база вероятного противника, ставшего вдруг, в одночасье, врагом реальным.

Орбита Метиды. Несколько минут спустя

Надо сказать, в отличие от Европы, Метида особого впечатления не производила. Слишком маленькая, слишком темная. Астероид-переросток, а не планета. В иное время Басов сюда бы принципиально не полез. Но – увы, сложилось так, как сложилось, и теперь профессор с интересом рассматривал место, где ему предстояло немного повоевать.

Поверхность Метиды была… мятая, иначе и не скажешь. Будто какой-то великан взял горошину, пожевал-покатал во рту, да и выплюнул. Не понравилась. Как на относительно небольшом объекте ухитрилось разместиться столько гор, каньонов, трещин, кратеров и прочего непотребства, мозг понимать решительно отказывался.

Тем не менее, конкуренты ухитрились-таки найти место для размещения базы. Еще и сравнительно ровное, больше всего напоминающее какое-нибудь горное плато. Расположились они там, правда, отнюдь не с теми удобствами, как русские на Европе. Все же и техники при своих достаточно скудных транспортных возможностях доставили немного, и камень долбить сложнее, чем лед. Именно поэтому база напоминала раскиданные по плато в беспорядке детские куличики. Под тремя большими и четырьмя малыми бронированными куполами укрывалась значительная часть предназначенных для исследования Юпитера лабораторий, а также входы во внутренние галереи, проложенные, если верить лейтенанту Линдсей, всего в трех-четырех метрах от поверхности. Там же располагались и технические помещения. Жилую зону обустроили еще ниже, но все равно, метрах в десяти, не более. Для защиты, пускай и частичной, от излучения и случайных метеоритов вполне достаточно. Чтобы противостоять человеку – нет. Орбитальная бомбардировка разрушила бы эту базу практически мгновенно.

Однако Кузнецов не собирался разносить здесь все вдребезги и пополам. Во всяком случае, не сразу. И некомбатанты, прячущиеся здесь, возможно, ни о чем даже не подозревая, в ряду причин стояли далеко не на первом месте. Куда важнее результаты их исследований, накопленные за годы работ. Они, конечно, делились, но ведь не всем. Были бы идиотами, если бы отдавали русским все, что вынюхали, а значит, самое ценное осталось в компьютерах их базы. Да и сама база – тоже ценность. Довести ее до русского стандарта не так и сложно, хотя, откровенно говоря, можно и не напрягаться. Просто разместить на ней поменьше народу, и все – для десятка человек и имеющееся окажется весьма комфортабельным пристанищем. В любом случае, это дешевле, чем строить с нуля что-то свое. Русские, конечно, всегда славились размахом, но деньги, если что, считать умели.

Было еще много мелочей, и все они в один голос утверждали: бомбардировка слишком расточительный вариант, ее стоит оставить на самый крайний случай. А потому десант – и только десант. Правда, не сразу, для начала необходимо соблюсти кое-какие формальности.

Последние, надо сказать, получились на диво короткими. На базе противника тоже сидели не дураки, и сопоставить уход своего корабля, потерю связи и появление русского крейсера смогли моментально. Кузнецов еще не закончил прочувственную речь с предложением сдаться, а по углам базы распахнулись крышки ракетных шахт. Малые же купола оказались орудийными башнями, моментально взявшими «Аскольд» под прицел. Ню-ню…

Поговорка о том, что пушка на берегу стоит корабля в море, справедлива только для равных противников. Вооружение же крейсера превосходило возможности базы на поколение, а может, и на два. Один залп, на мгновение заставивший чуть заметно вздрогнуть могучее тело крейсера, и ракетные шахты превратились в груды оплавившихся камней, так и не успевших выбросить навстречу опасности смертоносную начинку.

Из четырех башен огонь смогла открыть только одна, непонятно по какой прихоти судьбы пережившая залп крейсера. Защитное поле дрогнуло, но выдержало, на самом пределе мощности отклонив летящую на огромной скорости болванку. Второго выстрела башня сделать не успела – раскрылась цветком от прямого попадания, и скомканные обломки полетели во все стороны. Кончено, средств внешней обороны у вражеской базы больше не осталось, равно как и связи – антенны расстреляли едва ли не раньше орудий.

– К высадке!

Два бронированных десантных модуля гостеприимно раскрыли люки, готовые принять в свое чрево штурмовые группы. Их на крейсере вообще-то шесть, и каждый может с комфортом разместить на борту десять человек – или четырнадцать, но уже без особых удобств. Увы, сейчас у русских слишком мало людей, и пойдут они на двух модулях лишь для того, чтобы если на базе осталось что-то неподавленное, хоть у одного имелось больше шансов проскочить. В ближайший залезло шестеро, в следующий запрыгнули четыре десантника, Басов и минуту спустя подоспевший Кузнецов, обвешанный оружием не хуже всех прочих.

– Готовы? Ну, с богом.

С лязгом захлопнулся люк, отрезая модуль от внешнего мира. Потом взвыли компрессоры, откачивая воздух – все правильно, люди в скафандрах, им плевать, а если внутри вакуум, то разрушений от попадания вражеской ракеты будет намного меньше. Не образуется ударная волна при взрыве, только и всего.

Звук компрессора быстро слабел, демонстрируя, что воздух становится все более разреженным, а потом и вовсе стих. Момента же, когда модуль отстыковался от крейсера, Басов и вовсе не почувствовал, определил лишь по изменившейся картинке на экране внешнего обзора. Пилот оказался мастером своего дела и не допустил ни малейшего толчка.

С Метиды никто не стрелял. Даже если у местных и имелось что-либо противодесантное, впечатленные огневой мощью крейсера, они не пытались наживать себе пару лишних неприятности. Да и сам полет продолжался считанные секунды, что для космической техники жалкая пара километров. Толчок – на сей раз, вполне ощутимый, и жизнерадостный до безобразия голос пилота объявил:

– Станция Березай, кто хочет – вылезай!

– Шутник, – без особого, правда, осуждения в голосе буркнул Кузнецов, вставая. Остальные последовали его примеру, а затем и люк мягко распахнулся, открыв красочный вид на живописные местные скалы и второй модуль, устроившийся совсем рядом, всего-то метрах в ста.

Перемещаться на поверхности Метиды оказалось на редкость неудобно. Никакой искусственной гравитацией здесь, разумеется, и не пахло. На Европе, конечно, тоже, но там, несмотря на малый вес, имелся хотя бы более-менее уверенный контакт с поверхностью. Здесь же невесомости вроде и нет, однако у Басова создалось ощущение, что оттолкнись ногами посильнее – и отправишься в полет на орбиту, а то и вовсе к Юпитеру. Судя по неловким движениям десантников, они ощущали себя не лучше. Впрочем, по дороге к ближайшему куполу все успели немного адаптироваться.