— И во что же ты хочешь сыграть? — спросила Мере-сан.

Я перехватил ее взгляд, пытаясь понять, сможет ли она обойти оковы разума, пользуясь моей хитростью. Потом взял одну карту — семерку листьев. На ней был нарисован человек, означенный как «шаман медеков». Я положил карту перед Мере-сан.

— Давайте придумаем собственную игру.

Ее глаза сузились. Она улыбнулась.

— Умно. — Мере-сан взяла оставшуюся колоду. — И как же мы эту игру назовем?

— Назовем ее именем того врага, которого нельзя победить магией, — сказал я. — Истина.

Наша игра не имела смысла. Ее правила были невразумительными и непостижимыми. Но какая разница? Важна была лишь история, которую так отчаянно хотела рассказать Мере-сан. История, запертая в ее голове на многие века.

Мы сели за стол друг напротив друга. Она взяла колоду и раздала нам по тринадцать карт, они лежали открытыми, в два ряда. Все карты Мере-сан оказались с белыми звездами. Видимо, при помощи магии она сдала себе всю масть джен-теп.

Я посмотрел на свои карты. Все как одна украшены черными листьями. Итак, я играл за медеков.

Оставшиеся карты Мере-сан положила рубашками вверх, составив из них три круга. Самый большой она разместила в центре стола.

— Оазис, — сказала Мере-сан, а потом выложила справа и слева два круга поменьше. Я тут же понял, что они означают.

— Круги для поединков?

Вдова кивнула и положила в круг одну из своих карт. Она изображала молодую женщину с распростертыми руками. Над ней парили септаграммы.

— Твой ход.

Я вознамерился взять одну из своих карт, когда вдруг понял, что происходит.

— Вы… разыгрываете последнюю войну между джен-теп и медеками? Но почему?

— Это всего лишь игра, — откликнулась она. — Твой ход.

Последняя война закончилась почти три века назад. Мере-сан тогда была юной девушкой. В тот раз мы едва не проиграли. Медеки использовали магию тени, чтобы освободить демонов, нападающих на детей джен-теп во сне. Это отвлекло даже самых сильных наших магов. Мои предки сражались, творя заклинания остальных шести форм — огня, железа, песка, шелка, крови, дыхания.

Не понимая правил игры, я просто взял произвольную карту. Она называлась «хранитель листьев» и изображала лучника, пускающего в воздух восемь стрел. Наконечник каждой стрелы выглядел как черный лист. Я положил карту в свой круг.

— Неверно! — заявила Мере-сан.

Я убрал карту.

— Но почему? У меня восьмерка листьев, а у вас только семерка заклятий. Разве моя…

— Эта карта не может себя защитить. У нее горе.

— У нее горе? Как это?

Мере-сан указала на карты, лежащие передо мной. Две из них каким-то образом перевернулись рубашками вверх.

— Эти карты биты. Поэтому у хранителя листьев горе.

Я заглянул в карты. Обе были более низкого достоинства — двойка и тройка. И на обеих были нарисованы дети.

— Выбери еще одного нападающего, — приказала Мере-сан.

Смущенный и растерянный, я положил в круг следующую карту, на этот раз девятку. «Шаман листьев».

— Нет! — сказала Мере-сан, и я убрал «шамана».

— Видимо, у него тоже горе?

Ее глаза сверкнули.

— Да.

Я поглядел на свои карты и увидел, что еще одна каким-то образом перевернулась. На сей раз это была пятерка.

— Так неправильно, — сказал я, наконец поняв, что делает Мере-сан. — Медеки нападали на наши семьи, а не мы на них. Были те, кто…

— Играй!

Расстроенный, я взял сразу три карты, в том числе самую старшую — она называлась «Говорящий с листьями» — и положил их в свой круг.

— Горе! — Мере-сан вынула карту из круга и кинула ее в отбой. Схватила вторую и третью. — Горе! И еще больше горя! Так ты не сможешь победить.

Мой круг снова опустел. Более того, почти все мои карты перевернулись рубашками вверх. Они казались трупами, раскиданными по полю боя.

— Это не то, что было на самом деле! Джен-теп сражались с медекскими заклинателями демонов, а не с их детьми! — Я поднялся на ноги. — Почему вы мне лжете?

Мере-сан даже не взглянула на меня.

— Сядь, — сказала она. — Игра еще не закончена.

— Так чем мне ходить? Каждый раз, когда я пытаюсь играть, вы говорите, что карта не может сражаться.

Я неохотно сел на место. Мере-сан взяла еще одну из своих карт — Верховного мага клана — и положила ее в Оазис. Руки женщины дрожали. Я не знал почему. Из-за оков разума? Или из-за боли, причиняемой воспоминаниями?..

Мере-сан подцепила ногтем одну из карт, которая была частью Оазиса, и перевернула ее. Все остальные карты «Оазиса» тоже начали переворачиваться, одна за другой. Все они были септаграммами. Оазис захвачен джен-теп.

— Ты проиграл, — сказала Мере-сан.

— Я не понимаю. Какое заклятие сотворил Верховный маг клана?

— Только одно заклятие имеет значение. То, которое позволит тебе выиграть.

Я посмотрел на карты медеков, лежащие передо мной. Все они снова перевернулись картинками вверх. Но теперь листья были кроваво-красного цвета.

— Это не имеет смысла! — настаивал я.

«Вообще-то тут прорва смысла. Ты просто не можешь поверить».

Джен-теп жили в прекрасных городах, но у нас никогда не было великих архитекторов. Наша магия приходила из Оазисов, расположенных в центрах этих городов, но мы не создавали новые. Мы всегда говорили себе, что великие предки дали нам эти блага, а наша обязанность — защищать их от врагов.

Только вот медеки никогда и не пытались отобрать их у нас.

Это мы украли у них.

Не они затеяли войну между нашими народами. Это мы уничтожили их, пока они спали, начав с их семей и детей.

Мы забрали себе их будущее.

— Но как такое могло произойти? — спросил я.

Слезы полились по лицу Мере-сан. Она снова перевернула карты в круге рубашками вверх. Но узор на рубашках исчез. Теперь они были черными. Цвета тени.

Лишь одно заклинание черпало силу в пустоте…

— Это невозможно, — сказал я. — Медеки призвали демонов. Джен-теп никогда бы…

Из горла Мере-сан вырвалось рыдание. Оковы разума медленно распадались на части.

— Хочешь, чтобы я рассказала правила игры?

Я посмотрел на карты, изображающие предков, которых я почитал всю жизнь. Предков, которые — как я теперь знал — обратились к тени и убили детей медеков, ослабив их магов.