Джой шла следом за музыкой через зеленое море трав высотой по колено. Время от времени она останавливалась, рассматривая цветы — длинные оранжевые язычки или угольно-черные глянцевитые бутоны. Джой уже довольно далеко отошла от склона, когда музыка внезапно смолкла. Девочка испытала почти что физическое потрясение и принялась испуганно озираться по сторонам. И тут ее спины коснулась тень, тяжелая и холодная, словно змея.

Казалось, что и без того широкий луг сделался еще шире. Но при этом, куда бы ни взглянула Джой, травы темнели и никли, оставляя ее без малейшего укрытия перед лицом какой-то непонятной угрозы. Тень же двигалась слишком быстро и слишком высоко, так что Джой была уверена лишь в одном — ее отбрасывает огромное скопление маленьких летающих существ — «Но это не птицы, нет-нет, не птицы!» — и что они щебечут на лету, переговариваясь друг с другом, — точнее, клекочут, издают холодное пощелкивание. Джой развернулась и бросилась к деревьям.

Тень тоже повернула — почти в ту же секунду. Джой, даже не оглядываясь, чувствовала темный след у себя на коже. «О господи, мне же нельзя двигаться, они меня заметят!» Теперь мягкая трава опутывала тяжелые туристские ботинки Джой, а оранжево-черные цветы норовили вцепиться в ноги. Холодное пощелкивание тем временем приближалось, а синие деревья казались все такими же далекими. Этот ужасный звук заполонил голову Джой. Девочка спотыкалась на каждом шагу и лишь чудом ухитрялась не упасть. Воздух жег легкие. Джой чувствовала, как тень наискось проходит через ее сердце.

Шатаясь, девочка последним отчаянным рывком нырнула в другую тень — душистую, сулящую убежище — и рухнула ничком. Джой тут же подхватилась, нетвердым шагом преодолела еще несколько ярдов и снова упала. Но даже лежа, Джой вцепилась в древесные корни и постаралась подтянуться вперед. И тут она услышала у себя над ухом чей-то незнакомый голос. Незнакомец сказал:

— Не шевелись, дочка. Замри.

Вот уж чего она не ожидала здесь услышать! На мгновение Джой померещилось, что преследовавший ее звук каким-то образом преобразовался в эти слова. Но незнакомец продолжал:

— Думаю, деревья их остановят, — и Джой поняла, что в этом голосе нет ни алчного пощелкиванья, ни холодящего кровь нетерпеливого рвения. Это был совершенно обычный, слегка грубоватый голос, который произнес: — Они не любят деревьев, — а потом, когда Джой начала приподнимать голову, незнакомец прикрикнул: — Тихо! Замри!

Джой послушно застыла, хотя глаза щипало от пыли, а какой-то корень больно впился ей в бок. Тень медленно удалялась — девочка по-прежнему могла чувствовать ее, точно так же, как слышала гневный клекот, потрескивавший у нее над головой подобно сухой грозе. Потом Джой слегка шевельнула неловко подвернутой рукой, и незнакомец ее не одернул. Тогда Джой, приободрившись, повернула голову в ту сторону, откуда доносился голос. Сперва девочка ничего не увидела, хотя на нее пахнуло теплым острым запахом, до странности знакомым. «Похоже пахнет в школьной душевой, когда ее только что вымоют». Потом Джой увидела его.

Незнакомец был на голову, если не больше, ниже девочки, и его облик настолько точно совпадал с иллюстрациями в книжках по мифологии, что Джой одолел приступ смеха, такой же внезапный и неудержимый, как чихание. Незнакомец лукаво усмехнулся, показав крепкие зубы, испачканные соком ягод. Губы обрамляли борода и усы. Смуглое треугольное лицо было почти человеческим, если не считать заостренных ушей — вправду заостренных, куда более острых, чем у Индиго, — и желтоватых козьих глаз с узкими горизонтальными зрачками. Ноги его — опять же как в книжках — заканчивались раздвоенными козьими копытами, и в том месте, где у человека находились бы колени, сгибались назад, как у козы. Незнакомец был совершенно нагим, но его грудь, живот и ноги покрывала грубая темная шерсть, прямая, спутанная и пыльная. А волосы у него на голове вились такими буйными упругими кудрями, что оттуда едва-едва проглядывала пара маленьких рожек. Джой глазела на него разинув рот, и незнакомец все шире расплывался в улыбке.

— Меня зовут Ко, — сообщил незнакомец. — Я тебе нравлюсь? Не стесняйся, можешь любоваться мной, сколько угодно.

Он разгладил бороду — пальцы у него были корявые, с обломанными ногтями — и добавил:

— В молодости я был красивее, но тогда мне недоставало жизненного опыта зрелости, которым я обладаю теперь.

К Джой наконец-то вернулся дар речи, хотя вместо слов пока что получалось лишь хриплое карканье.

— Я знаю, кто вы такой! Я видела на картинке! Вы — фавн, или — ой, как же там? — а, сатир! Вы — настоящий сатир!

На лице Ко появилось легкое удивление.

— Это так меня называли бы в вашем мире? — Он пару раз попробовал произнести новое слово, потом пожал плечами: — Ну что ж, довольно неплохо для чужаков из Внешнего мира. Во всяком случае, вам так привычнее.

— Эти существа… — прошептала Джой. Ко мгновенно понял, кого она имеет в виду.

— Перитоны — называем мы их, а себя наш народ зовет тируджайи. Тебе очень повезло, что ты ускользнула от них, дочка. Немногим это удавалось. Так что давай немного посидим здесь, и говорить лучше потише. Они очень терпеливые, эти перитоны.

Джой повиновалась — только устроилась поудобнее, подтянув локти под себя.

— Вы сказали: «В вашем мире», — обратилась она к сатиру. — Если я… если я на самом деле не в своем собственном мире… где же тогда я нахожусь? — и девочка затаила дыхание. Она совсем не была уверена, что ей хочется услышать ответ.

— Ты в Шей-рахе, — отозвался Ко. Когда он произнес это слово, Джой показалось, что ее щеки коснулся легкий ветерок. Она прижала ладонь к щеке и переспросила:

— Где-где?

— Это место называется Шей-pax, — повторил сатир. — Скажу тебе прямо: ты далеко не первый чужак, отыскавший дорогу сюда. Но таких уже очень давно не бывало, и я очень рад, что встретил тебя. Мне всегда нравились чужаки из Внешнего мира.

Пощелкивание перитонов понемногу удалялось — теперь Джой приходилось напрягать слух, чтобы его услышать. Девочка уселась и попыталась протереть глаза и вытряхнуть землю из волос. Она осторожно произнесла:

— Меня зовут Джозефина Анджелина Ривера. Чаще меня называют просто Джой. Я живу на улице Аломар, в городе Вудмонте, только это не настоящий город, а скорее большой бестолковый пригород к востоку от Лос-Анджелеса. Моя мама занимается продажей недвижимого имущества, а папа — компьютерами и всякой электроникой. Еще у меня есть брат — совершенно чокнутый, — и бабушка. Она живет в одном из этих заведений для престарелых, хотя мне это очень не нравится. Я учусь в школе «Риджкрест». Послезавтра мне нужно идти к зубному. Что я делаю в месте, которое называется Шей-рах?

Она обвела взглядом любопытную рожицу сатира, стоящие вокруг синие деревья, землю — из травы на нее уставилась малиновая улитка размером с мячик для софтбола.

— Ну, в смысле… мне же полагается сейчас лежать в своей постели… — тихо произнесла Джой.

Тут опять зазвучала музыка, хотя Джой по-прежнему не могла сказать, откуда она исходит. Джой припомнила, что сатиры играли на таких прикольных дудочках — из бамбука или из чего-то вроде этого, — но у Ко в руках ничего не было. Он почесывался, и, кажется, сейчас это занятие полностью поглощало его внимание. Кроме того, на этот раз музыка снова доносилась откуда-то издалека. Ко потянулся — от него и вправду воняло, как от козла, честное слово! — еще раз со вкусом почесал себе седалище, — да так, что забавный хвостик сатира заходил ходуном, словно пропеллер, — и в конце концов сказал: