Память комиссара среагировала мгновенно. Неловкие движения женщины, попавшей на запись в паркинге: как она возвращается к двери, проследив за отъездом Фредди… Но было что-то еще, что никак не желало всплывать в памяти. Брунетти попытался расфокусировать внимание – обычный трюк, когда стараешься рассмотреть что-то в темноте. Но это не сработало.

Он снова сосредоточился на синьорине Элеттре и увидел, что листки у нее закончились.

– Больше ничего?

– Увы, ничего. Я пытаюсь найти ее медицинскую карту, на всякий случай, но из-за особенностей французской системы здравоохранения это не так-то легко.

Секретарша была так этим озабочена, что Брунетти полюбопытствовал:

– Почему?

– Они лучше оберегают свои данные, – ответила синьорина Элеттра и добавила самоуничижительно: – Или же я просто еще не сориентировалась, где у них что.

– Может, ваш друг Джорджио из Telecom[84] вам поможет? – предположил Брунетти, припомнив имя приятеля, который оказывал синьорине Элеттре содействие во многих ее изысканиях.

– Он там уже не работает, – сказала она.

Нет поводов для паники: друг синьорины Элеттры, кем бы он ни был, никогда не станет откровенничать…

– Нашел другую работу? – спросил комиссар, молясь, чтобы она ответила утвердительно.

Молодая женщина кивнула.

– Основал собственную фирму и занимается кибербезопасностью. В Лихтенштейне. Говорит, там дружелюбнее относятся к бизнесу.

– Он уже давно в Лихтенштейне? – поинтересовался Брунетти.

Синьорина Элеттра посмотрела на него испытующе, и комиссар снова вспомнил о микрочипе у себя в голове и подумал, не проверяет ли она, на месте он или нет.

– Нет, – после продолжительной паузы ответила секретарша. – Он не стал туда переезжать. Его компания там зарегистрирована, сам же он, как и прежде, живет в Санта-Кроче, на одном этаже с родителями.

– А! – выдохнул Брунетти. – Я почему-то подумал, что он переехал.

– Нет, только его компания. Джорджио управляет бизнесом отсюда, через прокси-сервер, а выглядит это так, будто он живет в Лихтенштейне.

Брунетти кивнул, притворившись, будто понимает, для чего и как это делается.

– Может, он и на этот раз вам посодействует? – спросил комиссар.

– Он уже работает над этим, – сказала молодая женщина, вставая.

Решив, что и ему самому неплохо было бы поработать, Брунетти включил компьютер, открыл Google и ввел в строку поиска «Доктор Морис Лемье». Результаты были преимущественно на французском. Потратив кучу времени на просмотр нескольких таких статей, комиссар нашел одну, пятилетней давности, в Il Sole 24 Ore[85], – о запланированном поглощении компанией Lemieux Research какой-то фармацевтической фирмы из Монцы. Еще в одной статье, посвежее, говорилось о том, что слияния не произошло. На итальянском другой информации не было.

Брунетти просматривал заголовки остальных статей на французском, пока не нашел одну – об автомобильной аварии, в которой пострадала Анн-Софи Лемье, а ее мать погибла. Правда, ничего нового он не узнал.

Комиссару не удалось обнаружить ни информации о Шанталь Лемье, ни имени ее мужа. О самой Анн-Софи, кроме статьи об аварии, была еще одна краткая заметка: шесть лет тому назад она выступила во второстепенной роли в опере Орфей, поставленной Парижской консерваторией.

Лениво вспоминая наставления синьорины Элеттры о том, что никогда не знаешь, что найдешь на просторах интернета, Брунетти проверил дату публикации заметки, после чего медленно и старательно изучил программы парижских оперных театров за неделю до появления Анн-Софи Лемье в студенческой постановке и за неделю после.

Через четыре дня после этой даты Флавия Петрелли пела в Травиате в Пале-Гарнье. Брунетти показалось, что волоски на его правой руке шевелятся, и он жестко тер ее до тех пор, пока это ощущение не прошло. Что дальше? Рубить курам головы дома, на террасе, и читать будущее по потрохам?

Комиссар открыл еще одно окно и поискал определение слова «сталкер». Неудивительно, что теперь статьи были преимущественно на английском. Знаменитостей преследовали более четверти сталкеров. В тех случаях, когда их целью было добиться любви объекта, они упорствовали в среднем три года. Большинство из них были женщины. Что же касается жертв, те страдали бессонницей, часто переезжали с места на место, пытаясь избежать нежелательных любовных авансов, иногда пробовали сменить профессию и жили в постоянном страхе столкнуться с кем-то, кто не придерживается общепринятых норм поведения.

В последнюю их встречу Флавия, сколько ни старалась, не сумела скрыть от комиссара свою нервозность и страх. Разве она сможет сосредоточиться на пении, когда все это, будто дамоклов меч, висит у нее над головой? Первым порывом Брунетти было позвонить ей, хотя бы спросить… Но о чем? Не пострадал ли от нападения кто-нибудь еще, с кем она заговорила? Не пытались ли ее убить? Самое разумное в данной ситуации – исполнить свое обещание: подежурить вместе с Вианелло на сегодняшнем спектакле, и на следующем, последнем, тоже. И посмотреть, что произойдет.

Брунетти набрал номер инспектора и, когда тот взял трубку, спросил:

– Ты уже виделся с Альвизе?

– Он доволен собой, будто жених, – сказал Вианелло так радостно, словно пировал на этой свадьбе. – В униформе, нарядный, только цветка в петлице не хватает.

– Что ты ему поручил? – поинтересовался Брунетти, заранее зная, что Альвизе бездельничать не станет.

– Раз он сегодня такой красавчик, я отправил его патрулировать район Сан-Марко – Риальто.

– Там неспокойно? – спросил комиссар.

Вианелло засмеялся.

– Нет. Я подумал, пусть туристы на него полюбуются. На следующий год на карнавале сотни приезжих нарядятся полицейскими, вот увидите!

Закончив смеяться, Брунетти сказал:

– Альвизе хорошо поработал с видеозаписями.

Вианелло наверняка вспомнит об этом в разговоре с другими офицерами…

– Он сказал, что вы его похвалили. – Вианелло не стал вдаваться в подробности. – В котором часу сегодня встречаемся?

– Спектакль начинается в восемь. Увидимся возле служебного входа в девятнадцать тридцать.

– А можно попросить автограф у синьоры Петрелли? – поинтересовался Вианелло.

– Это не шутки, Лоренцо! – с притворной строгостью отозвался Брунетти.

– Я и не шучу. Надина племянница бредит оперой. Услышав, куда я иду, она попросила меня добыть автограф.