– Лучше бы ты отправлялась спать, – сказал Росс. – Но если очень хочется вымокнуть, милости прошу.

Они вышли из дома. Джуд прихватил крепкую веревку, на случай если представится возможность вытащить кого-нибудь из тонущих на берег.

Ночь была непроглядно-темной. Встречный ветер не просто налетал порывами, он дул не переставая, так что идти приходилось, буквально пригнувшись к земле. Один из штормовых фонарей погас, а второй раскачивался и мерцал, круг света плясал, как клоун на арене, изредка падая на хлюпающие в мокрой траве тяжелые ботинки. Пару раз ветер набирал такую силу, что им приходилось останавливаться, а Демельза, которая шла в хвосте, чтобы не упасть, хваталась за руку Джима Картера.

Когда они добрались до вершины утеса, снова полил дождь. Струи воды заливали глаза и рот, в считаные секунды все вымокли до нитки. Пришлось укрыться за изгородью, пока он не закончится.

На краю утеса собрались люди. Тут и там, как светляки, мерцали штормовые фонари. И в ста футах ниже тоже можно было разглядеть огни. По узкой тропинке Росс Полдарк со своими спутниками спустился на широкий уступ; там стояли люди и вглядывались в море.

Они не успели еще толком разобраться, что к чему, когда из мрака нижней тропы, как демон из ада, возникла фигура человека. Это был Пэлли Роджерс из Сола, голый и волосатый, с широкой, как лопата, бородой.

– Плохи дела! – крикнул он. – Они сели на мель минут через пятнадцать после… – Ветер унес его слова. – Если б зашли чуть дальше, можно было бы перебросить им канат.

Роджерс начал натягивать штаны.

– Ты пробовал до них добраться? – крикнул Росс.

– Трое наших пытались доплыть. Но Господь воспрепятствовал. Корабль долго не продержится. Встал лагом, волны перекатываются через борт. К утру от него останутся одни щепки.

– Кто-нибудь из команды доплыл до берега?

– Двое. Но Господь прибрал их души. Еще пятеро присоединятся к ним до рассвета.

Ник Вайгус бочком вышел вперед и встал между Россом и Пэлли. Свет фонаря выхватил из темноты его блестящую красную физиономию.

– А что за груз на борту? – произнес он щербатым ртом.

Полли Роджерс отжал бороду.

– Сказали, вощеный фитиль и шерсть из Пэдстоу.

Росс следом за Джудом начал спускаться с уступа, и только в самом низу он заметил, что Демельза увязалась за ними.

Здесь можно было укрыться от ветра, но каждые несколько секунд волна ударяла о камни и обдавала их брызгами. Начинался прилив. Ниже, на последнем песчаном пятачке, несколько мужчин с фонарями все еще надеялись, что волнение ослабеет и у них появится возможность, рискнув жизнью, доплыть до места крушения. Отсюда было видно черное пятно: это мог быть и риф, но все знали, что это не так. Ни огней, ни каких-либо признаков жизни видно не было.

Росс поскользнулся на тропинке, Джим схватил его за руку и не дал упасть.

Полдарк поблагодарил и пробормотал:

– Тут уже ничем не поможешь.

– Что вы сказали, сэр?

– Говорю, им уже не помочь.

– Да, сэр. Лучше вернусь-ка я домой. А то Джинни будет волноваться.

– Еще один показался! – закричала стоявшая неподалеку пожилая женщина. – Вон там, подпрыгивает, как поплавок. То нос, то корма. Утром будет богатая добыча! Будет нам плавник!

Шквал брызг накрыл всех, как рой мошкары.

– Иди и девчонку с собой прихвати, – сказал Джиму Росс.

Демельза открыла было рот, чтобы возразить, но от ветра и брызг у нее перехватило дыхание.

Росс проследил взглядом за тем, как Джим с Демельзой карабкаются вверх по тропе, а когда они исчезли из виду, присоединился к тем, кто стоял на песчаном берегу.

1

Джинни Картер заворочалась в постели. Она спала, вернее, дремала, и ей снилось, что она печет пироги с сардинами и вдруг все рыбы начинают моргать, превращаются в младенцев и принимаются плакать. Джинни резко проснулась, но плач все еще звучал у нее в ушах. Она села и прислушалась, решив, что это, должно быть, ее сын. Но ребенок мирно спал в деревянной колыбели, которую смастерил для него отец. Должно быть, у нее разыгралось воображение из-за хлещущего в ставни дождя и бури, которая с воем неслась через их поселок со стороны моря.

Джим оставил теплую постель и ушел из дома в такую страшную ночь. Зачем? Только затем, чтобы, если повезет, подобрать что-нибудь после крушения корабля. Джинни просила мужа не ходить, но он не стал ее слушать. И так всегда. Она постоянно просила его остаться, а он вечно находил оправдание, чтобы уйти. Два или три раза в неделю он непременно исчезал на всю ночь и возвращался на рассвете с фазаном или жирной куропаткой под мышкой.

Джим очень изменился за последние месяцы. А началось это в январе. Сперва он слег на неделю и не мог работать в шахте. Все кашлял, кашлял, кашлял. А потом ушел на две ночи с Ником Вайгусом и вернулся с богатой добычей: такой еды они, лишившись недельного заработка, не могли бы себе позволить. Джинни пыталась объяснить мужу, что согласна порой и впроголодь посидеть, только бы его не схватили за нарушение закона. Но все без толку. Джим смотрел на это по-другому, он тогда даже обиделся, увидев, что жена не обрадовалась.

Джинни выскользнула из кровати и, поеживаясь, подошла к окну. Она и не думала открывать ставни – дождь тут же ворвался бы в комнату, но, посмотрев в щель, поняла, что до рассвета еще очень далеко.

Потом ей послышался какой-то шум снизу. Весь дом скрипел и вздрагивал от шквалистого ветра.

Как бы она обрадовалась, если бы муж вернулся. Джинни вдруг захотелось, чтобы Бенджи проснулся и заплакал, ведь тогда у нее появится повод взять его к себе в постель. Она станет укачивать сынишку, а он будет хвататься за нее своими крохотными цепкими пальчиками. Но малыш крепко спал.

Джинни вернулась в постель и подтянула одеяло до самого носа. Это все Ник Вайгус виноват в том, что Джим стал таким. Он дурно влияет на ее мужа, внушая Джиму мысли, которые ему самому бы и в голову никогда не пришли. Дескать, частная собственность – ерунда и вполне можно добывать пропитание на земле, которая тебе не принадлежит. Ясное дело, он все это придумывает, чтобы оправдать свои грязные делишки. И очень жаль, что Джимми воспринимает слова этого проходимца всерьез. Нет, Джим Картер никогда бы не стал браконьерствовать ради того, чтобы набить себе брюхо. Но теперь он начал думать, что вправе воровать еду для своей семьи.

На дом обрушился шквал ветра. Словно великан навалился и пытается его опрокинуть. Джинни на минуту забылась. Она мечтала о счастливой жизни, где вдоволь еды, а все люди здоровые и веселые, где ребятишкам не надо начинать работать, едва лишь они научатся ходить. Потом она вдруг почувствовала, что темнота немного рассеялась, и встрепенулась. Сквозь щели между половицами пробивались три или четыре лучика света. На сердце сразу потеплело. Джим пришел домой. Она собралась было спуститься вниз и узнать, почему муж вернулся так рано, но очень уж не хотелось вылезать на холод из-под теплого одеяла. Джинни снова задремала и в следующий раз проснулась от громкого шума. Этажом ниже что-то упало на пол.