На лестничной площадке стояли двое полицейских – в форме, с автоматами. Я включила видео и определила, что один из них прапорщик, другой – старший сержант. Ничего, мелкие сошки. Богдан говорил, что в полиции и капитан – нуль, полковнику за пивом бегает. Странно, ведь мы, вроде, ничего не нарушали. Может, охранники напугали местных жителей? Четыре амбала всю ночь сидят в машинах у дома – чёрт-те что можно подумать!..

– Кто там? – спросила я гнусавым голосом. – Ночь ещё, между прочим!

– Утро уже! – прорычал прапорщик. – Откройте сейчас же – полиция! Мы уже думали, что тут два трупа. Хотели подмогу вызывать, чтобы ломать двери…

– Да что вы, ребята, зачем?

Я испугалась не на шутку. Ещё не хватало, чтобы сейчас в квартире появился Старик со своей компанией! Менты здесь не при делах, и нужно скорее от них отвязаться.

– Мы оба живы и здоровы, можете убедиться. Только документы покажите через цепочку…

– Да смотрите, смотрите, сколько влезет! – проворчал прапорщик, успокаиваясь.

Он полез в нагрудный карман и достал красную книжечку. То же самое сделал и старший сержант. Я не знала, какой здесь отдел полиции. Но документы вопросов у меня не вызвали. Обычный наряд, приезжающий по сигналам граждан.

– Убедились? – хмуро спросил смуглый, восточной внешности прапорщик. – Теперь откройте дверь, пожалуйста. Мы с вами должны провести воспитательную беседу.

– На какой предмет? – удивилась я, впуская ментов в прихожую.

Оснований не доверять им у меня не было. ХОМО есть ХОМО – какой с дуболомов спрос? Даже если увидят здесь Печенина, ничего страшного не случится. За внебрачные связи у нас в тюрьму не сажают.

– На предмет нарушения тишины в ночное время, – пояснил старший сержант.

В отличие от прапорщика, он был русый и светлоглазый. Правда, несколько жирноватый, но вполне ничего. Напарника же его будто прокоптили над костром.

– А мы разве нарушали?

– Соседи внизу заснуть не могут.

– А мы, между прочим, музыку не включали, – заметила я.

Натурально, им надо позолотить ручку и выставить вон. Этого парни и добиваются. Никто не будет слушать в пять утра их воспитательную беседу.

– Шуметь и без музыки можно, – степенно пояснил старший сержант.

– Не будем ссориться, – промурлыкала я. – Проходите на кухню, направо.

– Благодарю, – сухо сказал прапорщик. Кажется, его фамилия была Хайдаров. Имя – Шамиль. Как звали старшего сержанта, я в суматохе забыла. – Музыку вы не включали, но бегали, кричали, ругались, гремели посудой – причём часа полтора кряду. Соседи решили, что тут, в лучшем случае, драка. Женские вопли, мужчина арии поёт. И всё это в полной тишине…

– Ребята, может, договоримся? – заискивающе спросила я. – Ну, каемся, оторвались по полной программе. Перебрали немного в ресторане. Вы ведь тоже люди, должны понимать. Без расслабона жить скучно, правильно?

– Вот заплатите пять тысяч штрафа, сразу станет весело! – пригрозил Хайдаров.

Интересно, откуда он появился. С виду похож на азиата, но может быть и российским гражданином. В полиции служить – не двор мести. А по-русски чешет совсем без акцента.

– Да ты глянь, как она живёт! – Старший сержант зачарованно оглядывал квартиру. – Что ей эти пять тысяч, прикинь!..

– Это если квартира принадлежат гражданке, в чём я очень сомневаюсь. – Прапорщик неторопливо раскладывал на кухонном столе бланки протокола, доставал авторучку. Между прочим, весьма недешёвую. – Ваши документы прошу. И, так сказать, вашего друга. Пусть он выйдет к нам. Вас только двое здесь? Никого больше нет? И не было? На пару такой грохот подняли?

– Да никого не было! – Я вертелась, как на горячей сковороде.

Отсутствие чекистов всё больше меня беспокоило. С другой стороны, совсем не хотелось, чтобы они возникли сейчас. Да где там Печенин, мать его?! В шкаф залез, что ли? Вот так всегда. За всё в ответе женщина. Хоть бы морально поддержал.

– Ладно, несите документы – посмотрим. Вон, люди говорят, что никогда вас тут не видели до сего дня. И сразу – бардак!

Я вздрогнула, буквально спиной почувствовав перепуганный взгляд Печенина. Он стоял в дверях кухни, одетый в тот же халатик. Отвисшая челюсть, банные шлёпанцы – всё, что я успела заметить.

Оба мента обалдели, увидев такое чучело. Правда, паспорт прапорщик взял. Пролистал, бросил на стол.

– Так и знал – нет регистрации в этой квартире. А вы, гражданка, где живёте постоянно? Ведь тоже не здесь?

– Я живу у «Парнаса». Минутку, сейчас принесу паспорт. У меня сумочка в прихожей.

– Мужик что, больной? – удивился старший сержант. Он вышел следом за мной – принять отступные. Я прикидывала, сколько купюр вложить в свой паспорт, и какого достоинства. – Говорить хоть умеет? Ведь в возрасте уже…

– Да, мячом в детстве по голове попало, когда в футбол играл, – отмахнулась я. – Думаете, я ему ничего не говорила? Так с бухого что возьмёшь?

– Ладно уж, – подобрел старший сержант. – Вы чиркните в протоколе, что беседу прослушали, и ладушки. А то, боюсь, всего друга кондрашка хватит. Женат, небось, внуков имеет, а с девчонками крутит…

– Огромное вам спасибо! – Я старалась выглядеть смущённой и благодарной. – Знаю – виновата. Никогда не повторю этого. Да, конечно, все так говорят… Вот мой паспорт, пожалуйста!

Пока я рылась в своей «Шанели» и открывала кошелёк, старший сержант стоял сзади. На кухне было очень тихо – только шелестели листы протокола. И вдруг раздалось три тихих хлопка – будто булавкой проткнули воздушные шарики. В ужасе я рванулась туда и увидела Леонида. Он упал на сияющий ламинат пола, громко ударившись затылком. На его халате мгновенно расцвели новые маки, и кровь хлынула из горла. А в следующий миг поняла, что меня в живых тоже не оставят…

Я мешком свалилась прямо под ноги старшему сержанту, обхватила под колени, резко рванула на себя. Его берцы проехались подошвами по полу. Толстяк перелетел через меня, уронив и паспорт, и деньги. Не дожидаясь, пока он опомнится, я вскочила и рванула в уборную, щёлкнула задвижкой, присела на корточки, нагнув голову. Четвертая пуля вошла в косяк – в нескольких сантиметрах от моей головы.

В пятый раз прапорщик пальнуть не успел – кто-то набросился на него сзади. Я слышала, как по коридору протопали несколько пар ног. За дверью ругались, дрались, хрипели. Мне даже показалось, что я слышу хруст костей.

Помощь подоспела вовремя, иначе менты запросто высадили бы дверь в туалет. Они были классными профи, но не предусмотрели два момента. Я оказалась не беззащитной и не дала пристрелить себя после Печенина, на что был расчёт. И второе, чего уж совсем не могло быть, – на сцене появилась группа спецназа. Она будто бы влетела в окно. Ведь дверь и лестница были под контролем.