Теа совсем обессилела. Она закрыла глаза и отвернулась от отца. Глядя на совсем детское измученное лицо дочери, Гермес чувствовал себя последним подлецом. Во многом по его вине бедная девочка столько пережила, он готов был сейчас на все пойти, лишь бы в ее глазах увидеть надежду и радость.

– Я вернусь, – опустив голову, произнес он, – и снова буду жить с тобой и с мамой.

– Спасибо тебе, папа, – не поворачивая головы, прошептала Теа.

В ту же минуту Гермес почувствовал на плече руку Марты. В нем вскипело раздражение. Ужаснувшись вырвавшемуся у него обещанию, он стиснул зубы и словно окаменел. Да, он идет на жертву, но это благая жертва, во имя любимой дочери, поэтому свое обещание он сдержит.

Тренькнул телефон, и Гермес снял трубку.

– Вас к телефону, профессор, – сказала телефонистка, – господин…

– Я занят, – усталым, раздраженным голосом ответил Гермес, – меня нет и не будет.

– Кажется, это очень срочно, – позволила себе возразить телефонистка.

– Хорошо, соедините, – покорился Гермес.

– Это Карузо, здравствуйте, профессор, – раздался в трубке взволнованный голос.

– Слушаю вас, – рассеянно ответил Гермес.

– Поиски увенчались успехом, теперь мы точно знаем, кто снабдил газеты фотографиями. Иными словами, мы знаем человека, организовавшего эту скандальную шумиху в прессе. Когда я назову вам его имя, вы мне не поверите.

О чем он говорит? Гермес сейчас был далек и от газетных публикаций, и от обвинений в свой адрес, все это осталось в другой жизни, в жизни с Джулией, от которой он навсегда отказался.

– И как же его имя? – равнодушно спросил Гермес.

– Марта Монтини, – ответил Карузо. – Это ваша бывшая жена, профессор. Эта она организовала за вами слежку, которая не прекращалась все эти годы, это она позаботилась о том, чтобы фотографии попали в агентство, а оттуда – во все газеты.

– Я очень вам благодарен, Карузо, – сказал Гермес и посмотрел в чистые голубые глаза Марты.

Джулия шла и шла, не останавливаясь и не сбавляя шага, словно ее влекла вперед какая-то таинственная сила. Куда, зачем она шла? Она и сама не знала. Скорее всего, это было стремление убежать от своего горя. Так иногда, глядя перед собой невидящими глазами, бежит вдоль тротуара потерявшаяся собака. Словно неукоснительно следуя предначертанному маршруту, она все дальше и дальше удаляется от дома, надеясь, видимо, найти его в конце своего пути.

Как ни странно, мир уцелел. Дома остались на прежних местах, люди спешили по делам, большой город жил своей обычной суетливой жизнью. Но почему не разверзлись небеса и на землю не спустилась вечная тьма? Почему здания стоят, пешеходы идут, машины едут? Почему ничего не изменилось после того, как с ней произошла катастрофа? Разве она песчинка среди неисчислимых других песчинок? Всего лишь ничтожная песчинка? Нет, она Джулия, Джулия, Джулия, черт побери!

Гермес, ее первая и последняя любовь, ее спаситель, ее ВСЕ, Гермес, сегодня утром пригласивший ее на свидание, всего через несколько часов стоит в обнимку с бывшей женой, собираясь вернуться в лоно семьи!

Проходя по галерее в начале улицы Маттеотти, она поравнялась с нищим. Уже немолодой, с густой гривой седых волос, он неподвижно стоял, подняв воротник тяжелого бесформенного пальто, и на его лице, как маска, застыло выражение грусти. Уже много лет он стоял на этом самом месте в позе кроткого страдальца, не поднимая глаз от земли. На его груди висела табличка с трогательной просьбой помочь – кто сколько может – бедному больному старику.

Однажды, когда он направился к метро, Джулия из профессионального, писательского интереса пошла за ним и стала свидетельницей его преображения. Спустившись вниз, он опустил воротник пальто, аккуратно скатал в трубочку плакатик с жалостливой надписью и, войдя в бар, высыпал перед кассиршей гору мелочи. Она обменяла мелочь на банкноты, и он, заказав себе коктейль «Кровавая Мэри», сел за столик и принялся подсчитывать дневную выручку. Улов оказался неплохим, а если учесть, что милостыня налогом не облагается, то даже хорошим.

Она дала ему там, в баре, денег, и он в благодарность открыл ей несколько секретов. Рассказал, какими способами лучше всего разжалобить людей, чтобы они бросили несколько монет, кто дает больше, кто меньше, какие места прибыльные, какие нет. Он снял перед Джулией свою грустную маску, и она увидела веселого, довольного жизнью человека, совсем не такого старого, каким он прикидывался в галерее. Оказалось, что он страстный футбольный болельщик и не только не пропускает ни одного матча в Милане, но частенько ездит за своей любимой командой в другие города. Недавно он купил «Фиат-Уно» и просто в восторге от этой модели. «Она шикарная и очень удобная», он держит ее на платной стоянке в районе улицы Боргонья.

Сейчас Джулия прошмыгнула мимо старого знакомого незаметно, вдруг почувствовав отвращение к этому обманщику, наживающемуся на человеческом сострадании. Действительно, почему так получается, что стоит прикинуться бедным и обездоленным, как все начинают тебе сочувствовать, а если ты и в самом деле бедный и обездоленный, но идешь с гордо поднятой головой, на тебя оглядываются с завистью, а иногда и с восхищением.

– Джулия! – услышала она сзади хорошо знакомый голос и, резко обернувшись, встретила ласковый улыбающийся взгляд больших темных глаз.

Столько тепла было в этом голосе, столько нежности в этом взгляде, что Джулии невольно вспомнилась мать, всегда ободрявшая ее в минуты отчаяния.

– Это вы! – сказала она, испытывая непреодолимое желание броситься на шею Армандо Дзани и выплакаться на его плече.

– Куда ты пропала? – спросил он. – Я искал тебя целый день.

Словно пожалев о своем искреннем порыве, она сказала уже другим, более холодным тоном:

– Я ведь так и не поблагодарила вас за все, что вы сделали для профессора Корсини.

– Опять ты становишься в оборонительную позу, – с грустью заметил он. – Давай пройдемся. – И Дзани взял ее под руку.

– Ты даже не представляешь себе, Армандо, как я устала, – прошептала она, прижимаясь к нему и, кажется, не заметив даже, что впервые в жизни сказала ему «ты».

– Почему ты скрыла от меня, что у тебя была операция? Почему я узнаю об этом от посторонних? – ласково пожурил ее Армандо.

– Все уже позади, – небрежно ответила Джулия.

– Это не оправдание.

– Согласна, – улыбнувшись, ответила она.

– Скажи, ты знаешь, что я прихожусь тебе…

– Я давно это знаю, – не дала ему договорить Джулия.

– И простила?

– Мне не за что тебя прощать. Я рада, что наконец-то мы перестанем играть в прятки.

– Ты так нужна мне, Джулия, – взволнованно сказал Армандо, – девочка моя дорогая!