У нее перехватило дыхание, и она попыталась втянуть воздух в легкие.

– Ты зря это сказал – сам дал мне козырь.

Его глаза оставались непроницаемыми и серьезными, когда он покачал головой:

– Вообще-то я надеялся, что так ты будешь чувствовать себя… ну, не знаю… защищенной, что ли.

Это была ее тайная мечта, а Дэнни по-рыцарски предлагал ее исполнить, что запутывало еще сильнее и причиняло боль.

– Знаешь что? Я лучше пойду пешком. – Дайми попыталась нашарить ручку дверцы, но Дэнни перехватил ее руку.

– Давай обижайся дальше, но я намерен довезти тебя до дому и проводить до самого порога.

– Нет. – Дайми опять попыталась справиться с замком, но, к своему ужасу и стыду, вдруг поняла, что у нее дрожат руки. Дрожат! – О господи! Прости. Пожалуйста, прости. Я не должна была допускать, чтобы ты за мной приезжал. Только не ты!

Схватив за плечи, Дэнни развернул ее лицом к себе. В его всегда таких спокойных глазах теперь сверкали молнии.

– Почему? Потому что я ненавижу, когда ты уходишь неизвестно куда неизвестно с кем? На всю ночь? Потому что мне страшно подумать, что когда-нибудь телефонный звонок посреди ночи уже не поможет, потому что ты никогда больше не сможешь позвонить?

Дайми попыталась отодвинуться в самый уголок, но ручка дверцы больно впилась ей в спину, поэтому просто обхватила себя руками, будто защищаясь.

– Прости. Тебе пришлось выйти из дому в такую ночь, а я тебя разозлила. – С трудом проглотив ком в горле, едва сдерживая слезы, она добавила: – Извини, что поцеловала: не знаю, что на меня нашло. Вообще-то я не люблю целоваться.

Казалось, ее слова совсем сбили его с толку.

Дайми отвернулась.

– Кроме того, ты сам во всем виноват.

– Каким же это образом, хотелось бы знать?

Дайми уставилась в окно, слепо всматриваясь в черноту ночи, и вдруг выпалила правду:

– Потому что ты ни разу даже не попытался ко мне приблизиться!

Он вздрогнул как от пощечины, и Дайми почувствовала, как впивается в нее его взгляд. Но она уже не смотрела на Дэнни – признание лишило ее последних сил, – а сидела, прижавшись пылающим лбом к холодному стеклу окна.

Воцарилось молчание, во время которого ей захотелось умереть. К счастью, Дэнни включил передачу, снова вырулил на шоссе и повез ее домой.

И это к лучшему: слышать, как Дэнни станет извиняться за то, что не хочет ее, было выше ее сил. На сегодняшний вечер с нее достаточно унижений. Когда он наконец остановился возле ее дома, ей не терпелось поскорее уйти, но не получилось справиться с ручкой дверцы.

– Дайми…

– Спасибо, – пробормотала она, когда он распахнул дверь, выскочила из кабины грузовика до того, как успеет совершить какую-нибудь глупость – например предложит зайти…

Отель «Регата» в Сан-Франциско оказался огромным и слишком уж шикарным – сама Мел его никогда бы не выбрала, – однако Хаттоны настояли, чтобы они с Бо поселились рядом с ними. В аэропорту Хаттонов ожидал лимузин, куда они все и погрузились.

Мел была абсолютно уверена, что кредитная карта их клиентов не сильно пострадала, но чуть не упала в обморок прямо возле стойки, когда узнала, какой здесь ночной тариф. Продолжая возмущаться себе под нос, она вошла в свой шикарный номер и остановилась посреди комнаты, ощущая себя слоном в посудной лавке, потом бросила сумку на изысканную, безупречно заправленную шелковым бельем постель и облегченно перевела дух.

Только, похоже, поторопилась, потому что, во-первых, дверь за ней не закрылась, а во-вторых, в дверях стоял не кто иной, как Бо, и смотрел на нее.

Господи, в ее крови все еще не улеглась адреналиновая буря после опасного полета. Разве может она сейчас воевать с ним, когда он стоит в дверях, такой взъерошенный и чертовски сексуальный!

– Да, полет был еще тот, – заметил Бо, будто прочитав ее мысли.

Мел отвернулась, пытаясь себя убедить, что трепет в груди всего лишь последствие нервного напряжения.

– Конечно. Так всегда бывает, если отправляешься в рейс, которого заранее не планировал.

– Всю жизнь заранее не распланируешь, знаешь ли.

Может, и нет, но она-то как раз пыталась все делать по плану – это казалось Мел очень важным: давало ей ощущение рутины, которая не раз помогала ей пережить очень нелегкие времена. Бо подошел поближе.

– Иногда нужно просто позволить себе сделать то, что хочется.

«Например заняться сексом, – предположила она, – диким, безумным, восхитительным и неукротимым, когда точно знаешь, что достигнешь вожделенного оргазма с такой легкостью, что просто сносит крышу!»

Несправедливо, что он разжег в ней желание и страсть стать той, какой она всегда хотела быть: непосредственной, беспечной и – осмелится ли она выговорить это слово? – чувственной.

Тихо рассмеявшись, он легонько дернул ее за волосы.

– Вернись на землю.

– Я здесь.

– Это был трудный полет, и я не кривил душой, когда говорил, что ты справилась с задачей просто грациозно, – добавил Бо совершенно серьезно.

– Подумать только. Я – и вдруг «грациозно».

Он обхватил ладонями ее лицо, но Мел дрожащим голосом попросила:

– Не надо.

– Что не надо? Дотрагиваться до тебя?

– Да. И заодно не смотри на меня так, будто ты мной гордишься или тебе есть до меня дело.

– Тем хуже для тебя. Потому что верно и то и другое.

– Нет. Не может быть. – Мел поспешно отступила. – Послушай, у меня отвратительный характер…

– Экстренный выпуск новостей! Здорово.

– Я серьезно.

– Я тоже. А теперь, как насчет того… обслуживания?

При этих словах ее бросило в дрожь. Сделав шаг назад, Мел натолкнулась на край постели и вытянула руки, будто защищаясь. Бо, напротив, приблизился, и ей пришлось положить ладони ему на грудь. Пальцы ощутили ровное сердцебиение в отличие от ее собственного. Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, хотя сама не знала, что именно, но тут в кармане завибрировал сотовый. Номер был иностранный – скорее всего мексиканский, – и ее бедное сердечко, которому сегодня и без того досталось, совершило кульбит. Бо скосил глаза на телефон.

– Салли.

Мел торопливо включила связь.

– Алло?

Ответом ей была тишина.

– Алло? Салли?

Опять ничего.

Они с Бо молча смотрели друг на друга, потом она тихо сказала:

– Не соединилось. – Некоторое время они молча ждали, но телефон больше не зазвонил.

– Перезвони, – сухо попросил Бо.