– Но если он нормальный, значит, между всеми шестью трупамидолжна быть связь, – задумчиво проговорил Андрей. – А я этой связи невижу.

Шалягин сочувственно пожал плечами, сделал из бутылкипоследний глоток и снова спрятал ее под сиденье.

Виталий Николаевич Кабанов думал, что каждое произнесенноеим слово сродни движению лопаты могильщика. Чем больше слов – тем глубжемогила, в которую он сам себя зарывает, выполняя указание Трофима.

– Мужчина и женщина в однокомнатной квартире, четвертыйподъезд, третий этаж. Дом, в котором находится магазин «Дары океана». Срок – довечера вторника. Крайний срок – в среду утром мы должны встретиться. Ты доложишьоб исполнении и получишь гонорар. Поскольку это первое поручение, предоплататебе пока не положена. Задание ясно?

– Да.

– Берешься?

– Да.

– Подумай как следует, пока мы с тобой разговариваем, ты ещеможешь отказаться. Как только мы расстанемся, часы пойдут. В твоем распоряжениитри дня.

– Я все сделаю.

И снова, глядя в спокойные глаза снайпера, Кабанов подумал,что о больной психике здесь и речи нет. «Это не человек, – сказал сам себеВиталий Николаевич, – это машина для убийства, которая ничего не чувствует,которой неведомы ни сомнения, ни страх, ни жалость. Господи, и откуда толькотакие берутся?»

Кира снова зашла в телефонную будку и набрала номерКаменской. Наконец-то ей удалось дозвониться, и она ровным голосом пересказалаАнастасии все, что велел передать Дима.

– В понедельник с утра он разговаривал по телефону сРусановым, Сергей это подтвердит, вряд ли он забыл, потому что он сам позвонилДиме и договаривался с ним насчет подарка Лене…

– Минутку, – прервала ее Каменская. – Вы сказали,Русанов звонил Платонову в понедельник утром?

– Да, около девяти утра.

– А не наоборот? Вы ничего не путаете?

– Русанов позвонил Диме, я ничего не путаю. Так сказал Дима.

– Хорошо, продолжайте, пожалуйста.

– После разговора с Русановым Дмитрий зашел в гараж, взялмашину и поехал на работу…

Выйдя из телефонной будки, Кира медленно дошла до бульвара,перешла дорогу и села на скамейку. Ей нужно было подумать.

Сегодня Платонов взялся за комнату, решив подготовить ее кремонту. Для этого нужно было по возможности сдвинуть мебель на середину,укрыть ее полиэтиленовой пленкой и ободрать старые обои. Пытаясь справиться свысокой мебельной стенкой, Дмитрий обнаружил старую дамскую сумочку из змеинойкожи, засунутую между стеной и боковой стойкой. Руки его сами открыли замочек,прежде чем он успел подумать о том, надо ли это делать.

В сумочке лежали документы – свидетельство о рождении КирыЛевченко, институтский диплом, свидетельство о разводе, три акции АО МММ,купленные, очевидно, на пробу или для смеха, под влиянием всеобщего ажиотажа.Там же Дмитрий нашел и справку о приватизации квартиры, и еще один странныйдокумент, свидетельствующий о том, что за гражданкой Левченко Зоей Федоровнойчислится участок за номером 67 Манихинского кладбища, на котором захоронен гражданинЛевченко Владимир Петрович. Платонов быстро просмотрел остальные документы,ничего интересного в них не нашел и уже собрался было сунуть их обратно всумочку, но профессиональное любопытство взяло верх, и он открыл «молнию» навнутреннем боковом карманчике. Там лежали два свидетельства о смерти: ЛевченкоЗои Федоровны, скончавшейся в 1987 году, и Левченко Владимира Петровича,умершего тремя годами раньше.

Негнущимися пальцами Платонов застегнул все замки и положилсумочку на одну из открытых полок стенки. Значит, родители у Киры умерли. Кудаже она ездит каждую неделю по выходным дням? К любовнику? Вполне возможно. Кпрестарелым родственникам, которым надо помочь с продуктами? Навещать ребенка,который по каким-то причинам с ней не живет? Тоже возможно, правда, непонятно,почему надо это скрывать. Как бы там ни было, ездила Кира Левченко вовсе не кродителям.

Повинуясь внезапному порыву, Платонов метнулся в ванную иоткрыл зеркальный шкафчик. Преодолев острое чувство неловкости, которое сновавозникло у него при виде чисто женских гигиенических принадлежностей, Дмитрийснял с полки большую голубую коробку, которая оказалась неожиданно тяжелой. Онзасунул туда руку и вытащил обернутый в несколько полиэтиленовых пакетовревольвер. Еще прежде, чем он успел понять, что именно держит в руках, он узналтот самый шуршащий звук, происхождение которого так долго не мог установить.

Платонов развернул пакеты, и в нос ему ударил хорошознакомый запах пороха. Из револьвера стреляли, причем не так давно.

Истина, так долго прятавшаяся от него, открылась Дмитриювнезапно и бесстыдно, демонстративно выставляя себя напоказ и нагло насмехаясьнад его недогадливостью. Боже мой, как слеп и глуп он был! Он должен былувидеть и понять это раньше, ведь все бросалось в глаза, все, а он, дураксамонадеянный, думал только о том, нужно ли ложиться в постель с Киройнемедленно или можно еще потянуть.

Он вспомнил ее сосредоточенность, умение выполнять, нераздражаясь и не отвлекаясь, монотонную скучную работу. Вспомнил, как она моглачасами сидеть, застыв в одной позе, не издавая ни звука. Как ровно стояла она уплиты, не перекашивая плечи и не «проседая» на одну ногу. Как без малейшегонапряжения балансировала на краю ванны на одной ноге, не теряя равновесия. Как,поворачивая и слегка наклоняя голову, фиксировала ее всегда в одном и том жеположении, как приучил ее тренер, отрабатывая стойку. У нее было тело идвижения тренированного стрелка, и только абсолютный глупец мог этого незаметить.

Она никогда не прищуривала один глаз, если нужно было что-торассмотреть вдалеке. Она закрывала глаз ладонью. Платонов вспомнил, какинструктор по стрельбе учил их: в стойке работает каждая мышца вашего тела,даже лицевые мышцы работают. Если вы встали в стойку и сощурили глаз – все,стойка нарушилась, прицел сбился.

Платонова бросило в жар. Он вспомнил, как отстранялась отнего Кира, когда он пытался обнять ее и прижать к себе. Вчера, когда онасобиралась якобы к родителям. И потом, когда вернулась. Конечно, онаотстранялась, как же иначе, ведь у нее под свитером, за поясом джинсов, былревольвер.

Револьвер, из которого недавно стреляли.

Один раз? Или несколько? В барабане не хватает одногопатрона. А куда она ездила на прошлой неделе?

Вопросы посыпались на Платонова со всех сторон, и он сначалапопытался найти хоть какие-нибудь ответы, потом вдруг спохватился, что думатьнадо вовсе не об этом.

Он находится в квартире убийцы-маньячки. Он доверил ей своюжизнь, свою свободу. Деваться ему некуда, выйти из ее квартиры он не может,потому что его уже десять дней числят во всероссийском розыске и на руках укаждого милиционера есть его фотография. Он не может уйти отсюда и добровольнодать себя арестовать, потому что в этом случае документы о злоупотребленияхпопадут бог знает в чьи руки и дело будет развалено – моргнуть не успеешь.