class="p1">— Ещё раз? — он переспрашивает, но это едва ли фактическая просьба повторить. Скорее что-то вроде: «Я сейчас правильно всё услышал?».

— Я хочу заключить сделку с Миллуони.

Лола изворачивается змеёй в попытке вернуть внимание хозяина на себя, но Влас, кажется, после моих слов переместился куда-то далеко за пределы квартиры.

— Милая, — то, с каким натяжным выдохом Влас это произносит, заставляет желудок сжаться. — Что ж ты сразу к дьяволу не пошла? Было бы и то больше шансов.

— Миллуони не так плох.

— Я сделаю вид, что сейчас не слышал этого. — Влас резко выпрямляется. — Хотя будет уместным заметить, что не так плох был Дэвон, упокой Господь его душу, а Миллуони… — Влас делает паузу, чтобы вздохнуть. — Ну вспомни хотя бы тот скандал в Академии, когда он спал с женой действующего директора, а потом выдвинул свою кандидатуру на его место и никто не смог ему отказать, ведь по уровню магии он действительно превосходил того бедолагу. — Влас скрещивает руки на груди. — Чей прах ему нужен?

— Христофа. Они когда-то давно были близки, — я передёргиваю плечами, — в каком-то не менее странном смысле, чем вся эта ситуация в целом. Полагаю, его прах нужен ему по такой же причине.

— О, — вот всё, что я получаю от Власа.

А затем — молчание. И если раньше даже в моменты, когда я не знала, разговор на какую тему с ним начать, я не чувствовала, что затянувшаяся пауза отягощает, то теперь она не просто камнем ложится на плечи — она давит словно пресс.

— Ты в порядке? — спрашиваю я осторожно.

— Да, просто… — Влас снова опускается вниз, к Лоле, но теперь он полностью оседает на пол. Запускает пальцы в волосы, ерошит их. Затем обхватывает руками колени. — Мне было всего десять, когда умерли родители, но я уже знал слишком многое про мужчину, наложившего чёрную тень позора на наш род. Он был маминым двоюродным братом, но она никогда не называла его так, только полным именем. Лишь единожды, я помню это хорошо, потому что это случилось в мой последний день рождения, который мы провели вместе, она, я не знаю, словно почувствовав приближение своего конца, позволила себе откровение, назвав его иначе и открыто нас сравнив. «Ты так похож на Риса», горько сказала она. А после этого взяла обещание с меня, десятилетнего мальчишки, что я никогда не пойду его путём.

Сказанные Власом слова бьют прямым ударом в солнечное сплетение. Я встаю с кресла, подхожу к нему, присаживаюсь рядом. Беру его за руку, переплетая наши пальцы. Мне хочется утешить его, хочется сказать, что он ни на каплю не такой, как всё плохое, что было в его дяде, но абсолютно точно немного то, что было в нём хорошего: целеустремлённость, острый ум, своеобразная, но всё-таки верность. Желание рассказать о том, что я лично знала Христофа, почти перевешивает здравый смысл, но я вспоминаю всех тех, кому уже доверила свой секрет, тем самым ненароком, но фактически поставила их под опасность, и решаю не делать того же с Власом.

К тому же, он ведь член Совета. Что, если они не имеют права хранить друг от друга секреты такого типа?

— Ты нисколечко не похож на своего дядю, — говорю я мягко. — Он плохой, а ты… другой. Хороший.

Влас, до этого сверливший взглядом пол, поднимает на меня потемневшие глаза.

— Спасибо, — произносит он, облокачиваясь лбом о моё плечо.

Я прикусываю язык. Он благодарит меня за то, что ему необходимо было услышать, и он не в курсе, что это — абсолютная ложь.

Я поступила правильно. Правильно ли?

— Иди сюда, — говорю я, крепко обнимая Власа.

В моих руках он внезапно кажется совсем крошечным.

Я закрываю глаза. Еловый запах окружает меня.

— Люблю тебя, — произносит Влас. — Что бы ты там не задумала — будь осторожна, прошу.

— Как обычно, — отвечаю я.

В этом ответе столько же правды, сколько и лжи. Я действительно собираюсь поступать так, как поступаю всегда, но в моём случае это ещё ни разу не значило отсутствие опасности.

* * *

Шиго не нравится запах табачного дыма. Она морщит нос и глядит на Бена с таким отвращением, что любого другого давно бы это смутило. Вот только Бен обладает железным терпением, когда дело касается того, чтобы вывести кого-нибудь из себя.

— Лукас уверен, что ваш отец живёт здесь? — переспрашиваю я.

Мы припарковали внедорожник напротив студенческого общежития. Шиго здесь своя — она, как оказалось, учится на юридическом факультете, и в этом году заканчивает аспирантуру.

Пошла по стопам брата — пожалуй, это именно то, чего узнать о ней я ну никак не ожидала.

— Папашка у нас со странностями, — отвечает Шиго. Она надувает большой пузырь из жвачки и смачно лопает его. — Нам невероятно повезло, что мы с Лукасом пошли в мать.

Небольшая группа ребят, проходящих мимо, здоровается с Шиго. Она отвечает им коротким кивком, провожая взглядом до входной двери.

— И как мы найдём его здесь? — Бен делает последнюю затяжку и кидает окурок себе под ноги. — Тут этажей восемь, и на каждом блоков, наверное, двадцать, как минимум.

— Это как раз самая простая из задач, — Шиго опускает взгляд, следя за движением носка ботинка Бена, втаптывающего окурок в землю. — Вообще-то, на территории общежития курить запрещено.

— И ты ждала, пока я закончу с сигаретой, чтобы сообщить мне об этом?

— Я тебе в матери не нанималась.

— Ребят, — устало протягиваю я. — Не начинайте.

Шиго отстраняется от внедорожника, на который до этого опиралась спиной, и вышагивает в сторону входа. Мы с Беном следуем за ней по пятам. Я никогда не была фанаткой университетов и всего, что связано со студенческой жизнью, а потому чувствую себя не в своей тарелке, чего не скажешь о Бене.

Пустите кота в рыбную лавку, и тот будет выглядеть менее довольным.

— Знаешь, кем я хотел стать до того, как принял клятву? — спрашивает он у меня.

— Ты же вроде с детства только в стражи и метил.

— Не совсем, — Бен суёт ладони в карманы форменной куртки и чуть вжимает голову в плечи, отчего становится похожим на нахохлившегося воробья. — Был у меня период, когда я хотел стать военным.

— Формально, это то же самое, что и защитник…

— Ага, конечно, а из Мёртвого моря можно пить. Голову включи, коротышка, я хотел быть настоящим солдатом, а не мальчиком на побегушках у кучки чокнутых с завышенным самомнением. Без обид.

— А я-то тут причём?

— Ну, твой парень тоже входит в вышеупомянутую категорию.

Я прыскаю.