Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чёрт!
Уничтожающе смотрю на отца, а он спокойно заявляет:
– Эллина с мамой уехали. Перестань уже страдать об этом. Двигайся дальше. Эта девушка всё равно тебе не подходит. И то, что между вами было – лишь юношеское увлечение. Можно назвать это гормональным всплеском.
Ооо… У меня сейчас такой, блин, всплеск гормонов, что кулаки сжимаются!
Отец усмехается:
– Ты переигрываешь, Демьян. Никогда в жизни не поверю, что ты привязался к кому-то настолько сильно. Всё! Вопрос закрыт!
Практически отмахнувшись от меня, как от назойливой мухи, сосредотачивается на дороге.
Уровень злости во мне зашкаливает до такой степени, что я готов выбить кулаком лобовое стекло!
Когда отец тормозит на светофоре, я вылетаю из тачки и громко хлопаю напоследок дверью. Он опускает стекло и грозно рычит:
– Куда ты собрался? Сядь в машину!
– Прогуляюсь! – выплёвываю я и, не оборачиваясь, шагаю к тротуару.
Знаю, что он прожигает мою спину недобрым взглядом, но всё равно иду вперёд. Мне нужно проветриться. И подумать.
Отец считает, что Эля для меня – лишь игра… Да, возможно, так и было в самом начале. Я играл с ней в любовь, чтобы выиграть спор. Но потом всё изменилось настолько стремительно и бесповоротно, что я всё время думаю лишь о ней.
Мой друг Остап однажды встретил свою Варю, и я немного завидовал ему. Даже когда он страдал, не имея возможности быть с ней, я всё равно завидовал ему. Ведь в моей жизни подобного не случалось. В девчонках я видел лишь красивую картинку, не больше. А с Элей было всё по-другому. Я с таким наслаждением проводил с ней время… Несмотря на то, что мы просто читали вместе, и ничего больше.
А ещё я целовал её. Много целовал. И она сама тоже меня целовала… Правда, всегда очень смущалась при этом.
Смогу ли я найти её?
А если не смогу… Получится ли её забыть?
Нет… Наверняка нет.
Присев на лавочку на остановке, достаю оба телефона из кармана штанов. Они совсем разряжены, даже не включаются.
Так и так надо идти домой. Нужно ещё раз поговорить с отцом и попытаться договориться с ним… решить вопрос как-то иначе…
Челюсти сжимаются от вновь подкатившей злости. Значит, отец послал Элину маму. И теперь она с дочкой снова где-то прячется. Они вновь бегают от этого уголовника – отца Эли. Какой же мой отец бездушный мудак, чёрт возьми!
Убираю свой телефон в карман. Встав с лавки, бреду в сторону дома, в руке сжимая телефон своей Золушки…
* * *Когда захожу на территорию особняка, сразу замечаю машину отца и его самого. Он словно стоял здесь всё это время, дожидаясь, когда его сын наконец-то перестанет показывать характер и вернётся домой. А ещё у него такое выражение на лице, словно мне семь, а не семнадцать…
– Ты успокоился, Дамиан? – спрашивает отец с ледяным спокойствием.
Опять называет меня так, чёрт возьми!
– Нет, не успокоился, а что? – отвечаю я, не скрывая язвительности и недовольства.
Пытаюсь обойти отца и просто скрыться в доме, но он не даёт мне этого сделать, с силой схватив за локоть. Кажется, собирается что-то сказать, но в этот момент к нам приближается бабушка, и отцу приходится меня отпустить.
– Дёмочка! – бабуля сразу раскрывает для меня свои объятья. – Как ты? Как твоя голова? – с волнением проводит ладонью по моей макушке.
Вот она действительно меня любит. А отец… как к своей вещи относится!
– Я в порядке, ба, – чмокаю её в щёку. – Жить буду!
– Пойдём, я там блинчики твои любимые приготовила, – тащит меня в дом, поглядывая недобрым взглядом на отца. – Наверняка соскучился по домашней еде, да, Дёмочка? После больничной-то?
Домашняя еда – это как раз блинчики бабушки. Всё остальное – то, что готовит кухарка – назвать домашней язык не поворачивается. Правда, в частной больнице, в которой я лежал, не сказать, что плохо кормили. Но я всё равно не могу отказать бабушке.
Вместе мы проходим в столовую, я сажусь за стол, и она суетливо накрывает на него. В дверях кухни появляется Снежана со стаканом сока в руке. Я ожидаю услышать от неё очередное сюсюканье – ведь она так «любит» детей своего мужа. Однако Снежана проходит мимо меня, словно не замечая. В гостиной чуть ли не сталкивается с отцом, но и на него она не смотрит и не останавливается. Проходит мимо прямиком к лестнице.
Бабушка брезгливо машет рукой. А когда отец заходит в столовую, строго говорит ему:
– Гера! Дай мальчику спокойно поесть! Все остальные вопросы могут подождать!
– Мам, хватит уже, – обрывает бабушку отец.
Обычно она редко спорит с ним, но не в этот раз.
– Я всё сказала! – бабушка практически кричит и тут же хватается за сердце. – Ой…
Я подскакиваю сзади и помогаю ей сесть.
– Вот умру, тогда делай, что хочешь, – начинает жалобно причитать она. – А пока я жива, не вздумай издеваться над мальчиками!
– Никто над ними не издевается… – начинает было отец, но бабушка вновь показательно охает, прижимая ладонь к сердцу. – Ладно, я понял, – сдаётся он. Смотрит на меня. Потом бросает взгляд на часы на своём запястье. – Поговорим позже, Демьян.
И стремительно выходит из столовой. Даже по его походке можно понять, что он на взводе. Наверняка хотел отчитать меня. Ведь я повёл себя так дерзко, когда вышел из машины прямо на светофоре. Никогда прежде я не позволял себе так поступать с отцом.
– Ба… ты как? – поглаживаю её по спине, ведь она продолжает держаться за сердце.
Правда, как только отец покидает столовую, бабушка расплывается в улыбке. Я тоже хмыкаю.
– А ты у нас актриса, оказывается?
– Да, немного, – она картинно поправляет причёску. – Но как ещё до него достучаться? – кивает туда, где минуту назад стоял отец. – Пока тебя не было, мы здесь все переругались, –
