Через 25 минут он в Хианнис-Порте.

Следом спешат сотрудники и корреспонденты. Для них готовили пресс-центр в местном арсенале национальной гвардии — вынесли зенитную установку, установили 100 телефонов и 50 телетайпов, внесли телевизоры и скамьи. В это время корреспонденты из пула Никсона, посматривая на экраны, нежились в мягких креслах обширных холлов отеля «Амбассадор». Многие репортеры следовали за Джеком все 44 000 миль[121] кампании. Но теперь полиция тактично отделила их от машины кандидата.

В поместье его сопровождал эскорт местных политиков. За окном неслась в багрец и золото одетая Новая Англия. Джек глядел на могучие вязы, дубы и клены.

— Если я проиграю, померкнет ли этот осенний свет? Угаснет ли пламя листвы? Нет.

Мир останется как прежде прекрасным. Изменимся только мы…

«Впрочем, если я выиграю, — думал он, — мы тоже изменимся. И куда больше».

Он нервничал и тревожился. Последний, решающий день кампании вымотал его. Но на людях — перед прессой, коллегами и даже близкими он должен быть как всегда — собранным и спокойным. И, если можно, — исполненным шутливого дружелюбия.

О нем не должны написать, что он на миг утратил самоконтроль. Он владеет собой. Всегда.

Завтракали у Джо. С минуты на минуту ждали Пат, Юнис, Джин и Стива. А так все были здесь — Джон и Джеки, Джо и Роуз, Бобби с Этель, Эдвард и Джоан, зять Питер Лоуфорд. Разговор не клеился. План Джо никогда еще не был так близок к успеху. До плана Джека было еще далеко.

Он хотел побыть один. Поцеловал мать и ушел к себе. Присел на ступеньку своего крыльца, подставив лицо солнцу. Снижался самолет газетчиков — снимать. Подумалось: вот изберут — и ни одного летуна не подпустят и на тысячу футов. А то все снимают-снимают, летают-летают…

Стоп! Он забыл в самолете мешок с подарками для дочки! Бред какой. Надо послать за ним. Там есть такой смешной медведь! Такие чудные игрушки.

«А интересно: если меня изберут — она поймет что случилось? Точнее — что я сделал… Ведь Кеннеди — не из тех, с кем что-то случается…» Во всяком случае, так он думал тогда…

3

В полдень нагрянули фотографы. Засверкали блицами. Превратили лужайку в бедлам. Потом доставили забытые подарки Кэролайн. Господи, как она рада, детка-конфетка, как возится с пушистым слоном… А он-то, слон-то — больше нее, красавицы. Джон вывел дочку на крыльцо. И тут явились братья с футбольным мячом. Такие ребята — им все нипочем. Пас. Рывок. Тачдаун[122]!

Быстро пообедал с Джеки. Вышел в толстом свитере, ворот рубахи наружу, спортивные туфли (правый сияет, левый — в пыли). Отправился на «командный пункт» — в доме Бобби поставили 30 телефонов и 4 телетайпа[123], соединили с Национальными комитетами партий и штабом Никсона, разместили операторов для обработки итогов. А с ними был сумбур — цифры сменяли друг друга в таком темпе, что о выводах пока и речи не шло.

Позвонил Джону Бейли в Коннектикут. Никакой ясности. Но скорее, хорошо, чем плохо. Набрал Джонсона, тот бросил: «Похоже, ты продул в Огайо!.. Но мы берем Пенсильванию!..»

Вечерело. Пришли цифры из Новой Англии и со Среднего Запада. И вдруг: компьютеры национального пресс-центра предсказали успех Никсона. Джек досадливо бросил: технологии… Сразу стали названивать журналисты, раздобывшие номера «командного пункта». No comments! Тем более что, похоже, плохи наши дела в Калифорнии. В Огайо хаос. В Висконсине тоже.

Джек сел перед «ящиком». На всех каналах — вести с участков. И все — не такие, как у него.

Но — поздно метаться. Надо молиться. В остальном он сделал все, что мог. Теперь все зависело от американцев — от их решения. Ну и, быть может, от хитроумия иных деятелей вроде чикагского мэра Дэйли, боссов мафии Сэма Джанканы и Джонни Роселли, а также их партнеров в профсоюзах… Так, во всяком случае, писали иные биографы. Однако если они и могли повлиять на ситуацию в отдельных городах, то решающее слово все равно оставалось за народом.

В четыре закроют участки в Теннесси. Потом — в Алабаме, Кентукки и Мэне. Придет черед Миссисипи, Оклахомы, обеих Каролин и пресловутого Огайо. Теперь мегаполисы — Филадельфия, Чикаго, Нью-Йорк. И промышленные зоны — Мичиган, Иллинойс, Пенсильвания.

Картина маслом: кандидат лицом к лицу с демократией.

А лицо ее переменчиво. Бывало и так, что общее число голосов, полученных победителем на выборах, было меньше, чем у соперника, но количество полученных им голосов в Коллегии выборщиков перевешивало. И он въезжал в Белый дом.

Но это — лишь возможность. Надо ждать. Просто ждать. Но, Боже, как же это не просто!

«Спокойно, — думал Джек, — спокойно. Я дома, с близкими, владею собой. Но кто в это время владеет мной? Вопрос-то вроде пустой. Он же всегда с тобой… И все же… Разве цель — в тысячах голосов и хвалебных слов? Они — задача.

Цель же сияет над радиомачтами и цехами заводов. Над ракетными шахтами и трассами нефтепроводов. Над коттеджей рядами, небоскребов столпами, мостами, крестами и полицейскими постами. Над алчностью и тщеславием. Над кострами Линча и грохотом револьверов. Цель там, где смыслы и озарения, идеалы и вера. Цель там, где самое сокровенное и драгоценное — за что ты жизнь отдашь».

4

В Кэмпбелл-каунти, штат Кентукки, всегда голосовали за победителей. То есть издавна подмечено: за кого Кэмпбеллы, тот и президент. И вот — итог (пусть и промежуточный): там за Кеннеди — 56 % (5300 голоса), за Никсона — 44 % (4100). В 56-м Айк взял там 64 %…[124]

Меж тем в штабе волновались. Экзит-поллы[125] показывали: Никсон с отрывом в 40–60 % лидирует в Канзасе. А этот штат — индикатор электоральных предпочтений аграрных штатов.

Тут позвонил Бейли: в Коннектикуте Джек впереди на 60 000 голосов. Позвонил снова: уже на 100 000. И еще раз: все ж таки на 90 000.