На кухне повисло тягостное молчание. Только настенные часы отбивали ритм, да равнодушная Наталья постукивала по чашке ложечкой.

— Ты говорила об этом, когда тебя задержали? — нарушил тишину Ян.

— Еще чего, — фыркнула Ольга. — Я точно знаю, что среди тамошних тоже кто-то замешан, а жить пока хочется.

— А нам, значит, доверяешь? — усомнилась я.

Она пожала плечами и кивнула на Яна:

— Он человек, а ты… к тебе почему-то побежал Антон перед смертью.

Об этом я уже слышала, но теперь наконец дождалась подробностей.

— Он же попрощаться позвонил. Извиниться, что втянул. И встретиться отказался, мол, мне будет слишком тяжело, а ему еще надо успеть сделать нечто важное. Вроде как Каратели не помогли, так он и сам не промах. Ну я и решила посмотреть, на что он потратит последний день своей жизни. А он… в кафешку… с какой-то… еще и подарки ей…

Ольгу таки прорвало, и следующие пять минут мы одеревенело сидели на стульях, слушая невнятные бормотания сквозь поток слез. Наталья утешать дочь не спешила и даже не смотрела в ее сторону. Ян то краснел, то бледнел, но тоже не дергался. А я… ну, я и близких-то не умею успокаивать, а тут…

В итоге я все же потянулась через стол и легонько потрепала Ольгу по плечу. Это так ее ошарашило, что слезы вмиг высохли.

— Он стер мне память, — призналась я, глядя в огромные круглые глаза. — Я не помню ни его, ни нашу встречу, ни подарка. Он для чего-то использовал меня. И уж явно не предавал тебя.

— Правда? — сипло спросила Ольга.

— Правда.

— Он… — Она прокашлялась. — Он очень уверенно тебе что-то говорил. Склонялся близко-близко. А ты все хмурилась. А потом он достал из кармана эту побрякушку и… Ты вроде не хотела принимать, но он все говорил, говорил, и в итоге ты ее прям там же и нацепила.

— Как выглядела побрякушка, помнишь? — тут же оживился Ян.

— Я ж издалека наблюдала. Кулон какой-то. Или просто что-то на цепочке. Не знаю. — Ольга снова всхлипнула. — А потом я наткнулась на эту дуру, и нас на всю ночь… в обезьянник… а Антон у… у-у-ме-е-е-ер…

Мне было ее жалко, честное слово. Но несчастных жертв долбаных заговорщиков — еще жальче. А так же всех будущих случайных жертв, если мы все это не остановим. Так что, кивнув Яну, я поднялась:

— Соболезную. И большое спасибо, ты нам очень помогла.

— Да, спасибо, — спешно подскочил следом поручик.

Ольга только в очередной раз всхлипнула, а Наталья сладко улыбнулась:

— Не за что.

Но услуга оказана, пусть для этого ведьме всего-то и потребовалось приструнить дочь — все равно рано или поздно эта зараза объявится на моем пороге, источая аромат сена и мокрого дерева.

Это в одиночку Ян мог поговорить с ними без всяких условий, а мое присутствие автоматически привносило в дело элемент «платности». Однако ничего ему говорить я не стала ни до, ни после.

До — потому что не желала остаться за бортом. А после — какой смысл?

В любом случае, мы узнали много. Очень много. Осталось только со всем разобраться.

Плюс: по-моему, очевиден.

Минус: не уверена, что готова к таким масштабам происходящего…

— Давай по полочкам, — начал Ян.

— Давай.

Мы сидел в его-не-его новой машине, припаркованной возле моего дома, уже около часа, но складной версии пока не выходило. Большей частью в этом виновата я — слишком уж сумбурно и путано я рассказывала об артефактах и своих сегодняшних приключениях, так что даже сама порой не понимала, к чему веду.

Но терпеливый поручик все задавал и задавал наводящие вопросы в попытке разобраться и вот, кажется, к чему-то пришел.

— Некто, назовем его Икс, задумал нечто. Что конкретно — непонятно, но для этого ему необходимо выпустить в мир как можно больше тварей, а заодно проявить всякое невидимое, правильно?

— Ну вроде как да…

— Далее. Икс не желает сам пачкать руки, потому набирает армию адептов, вручает им флаг и отправляет в крестовый поход. Если верить тому мужику из леса, то территория распространения не так велика.

— Да, — подтвердила я. — Две линии, от Москвы до Ярославля и от Твери до Иваново.

— Хорошо. — Ян ненадолго замолчал, словно перебирая в уме факты. — Среди адептов обнаруживается совестливый бытовик, которого смущают случайные жертвы. И тогда он решается на отчаянный шаг — вызвать Карателей, чтобы те почикали всю секту вместе с главарем.

— Угу, но Каратели его отшивают, и яд срабатывает.

— Да, но… срабатывает с отсрочкой, и бытовик успевает… что-то.

Я скривилась:

— Встретиться со мной, опоить и вручить какой-то кулон.

— Так. Потом он возвращается в чужой дом, где обитал вот уже несколько дней, и готовится встретить смерть, но перед этим некто, предположительно, другие сектанты, его находят и считывают память. Вопрос: зачем?

— Чтобы узнать, кому он отдал кулон?

Ян задумчиво постучал пальцами по рулю.

— Думаешь, кулон — и есть тот самый проявляющий скрытое артефакт?

— Ну, учитывая, что прежде за мной таких способностей не наблюдалось, — я хмыкнула, — наверняка.

— Но в последние дни его на тебе не было, а эффект он оказывал.

— Удаленно? Или… или я его проглотила?

— За столько времени он бы уже, прости, вышел, — рассмеялся Ян. — Или как минимум устроил бы тебе визит в больничку. Ладно, это пока оставим. Возвращаясь к основному сюжету… бытовику считывают память, но в процессе он умирает, и, возможно, что-то сектанты все же не успевают узнать.

— А потом на сцене появляемся мы, — закончила я, — и начинается черте что.

— Это точно…

— И что в итоге?

— В итоге, — вздохнул Ян, — самое важное — найти кулон. Если Беляк потратил на него последние свои часы, то это несомненно важно. Полагаю, на этой штуке держатся планы Икса, и, украв ее, парень хотел эти планы поломать, раз уж ритуал провалился.

Я покачала головой:

— Ты гадаешь.

— Я выстраиваю версию, — возразил Ян.

— Тогда объясни, почему я. Почему из всех жителей Ярославля Беляк выбрал меня, чтобы вручить столь ценный артефакт?

— Потому что ты настоящая брежатая, — внезапно произнес поручик и даже выпрямился, будто его осенило. — Ты ведь знаешь, кто такие брежатые, не так ли?