— Мне нравится ходить с тобой на свидания, Мел. Они заставляют меня чувствовать, что мы встретились нормально и у тебя ноги подкосились от меня.

— Подкосились ноги? Есть ли причина, по которой я не могу ходить? — Спросила я его, улыбаясь.

Он закатил глаза.

— Я никогда в жизни не встречал женщину, настолько настроенную против романтики. — Он покачал головой и посмотрел в лобовое стекло.

— Ты должен признать, что я становлюсь лучше. Однажды я, возможно, даже попрошу цветы. — В тот момент, когда я сказала это, я рассмеялась, заставив его нахмуриться. На этот раз я положила руку ему на бедро. — Лиам, мое определение романтики — это не шоколад, цветы и свидания… Но если ты умираешь от желания сводить меня в какой-нибудь ресторан, прекрасно. Поддайся своему безумию.

Он хихикнул.

— О, я хочу, детка, хочу. Возможно, ты захочешь снять этот парик.

Я внимательно посмотрела на него, прежде чем снять парик и вытащить шпильки из волос.

— Что ты планируешь, Каллахан?

Он ничего не сказал, когда мы подъехали к дизайнерскому бутику, и пожилой мужчина подошел к двери и придержал ее для меня.

— Добро пожаловать в Лувр, миссис Каллахан, — сказал мне мужчина, помогая выйти из машины.

Я хранила молчание, когда Лиам вышел из машины и обошел ее, чтобы встретить меня. Один из камердинеров сделал движение, чтобы припарковать машину, однако Монте, которого я до этого момента не видела, обошел машину и сел на водительское сиденье.

Лиам привел меня в магазин, полный роскошных платьев, белых мраморных полов и антикварной мебели. Три женщины, одетые в черное, стояли в ожидании. У одной из них был пояс для макияжа и щипцы для завивки.

— Макияж? Если бы ты сказал мне, я бы заказала платье…

— Дамы, не обращайте на нее внимания. Она в ваших руках.

Лиам проигнорировал меня, прежде чем извинился и вышел в другую комнату, которая, по-видимому, была мужской частью бутика.

— Сюда, миссис Каллахан. Не хотите ли шампанского? — спросила улыбающаяся женщина в черном, положив свою костлявую руку на мою.

Я почувствовала, как моя бровь дернулась от ее прикосновения.

— Я предпочитаю красное вино.

— Мистер Каллахан предупредил о ваших предпочтениях, — добавила другая женщина, протягивая мне бокал. Я уставилась на дверь, через которую исчез Лиам, когда женщины повели меня в раздевалку и предложили сесть.

Не устраивай сцен. Не убивай.

— Мы подобрали несколько платьев, просто дайте нам знать, если что-нибудь привлечет ваше внимание; лимита нет, — сказала костлявые руки с такой широкой улыбкой, что ее лицо, казалось, вот-вот треснет.

Интересно, сколько она зарабатывает на комиссионных.

— Как я могу выбрать платье, если понятия не имею, куда его надену? — Спросила я их, потягивая свой напиток. Я сделала паузу; это было мое любимое вино.

Как, черт возьми, он все это спланировал?

У нас было десять миллиардов дел, и он заставляет меня ходить по магазинам.

— Не волнуйтесь, миссис Каллахан, ваш муж все нам рассказал, и все варианты отлично подойдут на эту ночь.

— Он вам все рассказал? Хорошо. Куда мы идем?

Она хихикнула, совершенно не понимая, насколько я серьезна.

— Мы не можем вам сказать, и вы могли бы с таким же успехом перестать спрашивать, потому что вы ничего от нас не получите.

Так ты думаешь.

Навскидку я могу придумать по меньшей мере шесть различных способов разговорить ее, четыре из которых включали в себя какое-то расчленение.

Мой телефон зазвонил, и я схватила его, чтобы найти сообщение от Лиама.

Будь милой. Или ты потеряла хватку? Женщина, на которой я женился, могла обмануть ангелов, заставив поверить, что она одна из них.

Он дразнил меня, прекрасно зная, что я докажу ему, что ничего не изменилось. Он умел играть мной, как на скрипке. С каких это пор он успел узнать меня так хорошо?

Со вздохом я откинулась на спинку стула и одарила их ослепительной улыбкой.

— Прекрасно. Вы победили. Ослепите меня.

— Великолепно! — Они захлопали. — Первое платье, которое у нас есть для вас, — черно-золотое от Dolce & Gabbana.

Я осматриваю его и хмурюсь:

— Оно красивое, но у меня для него не подходящая фигура.

— О, миссис Каллахан, вы прекрасны! — Они заорали, когда я закатила глаза.

Нет ничего, что женщине нравилось бы больше, чем заставить другую женщину чувствовать себя лучше после того, как она унизила себя.

ЛИАМ

Я вышел и натянул рукава, когда вошла Мел, одетая в облегающее черное платье. Ее волосы были распущены и завиты, макияж естественен, а глаза сияли. Она была потрясающе красива.

— Ты прихорошился, — сказала она мне, проходя вперед.

Я притянул ее к себе и поцеловал как можно сильнее. В ответ она обвила руками мою шею и застонала.

— Мы должны идти, или из-за тебя мы опоздаем, — прошептал я, вырываясь из ее объятий.

— Мне трудно следить за временем, если я не знаю, куда мы направляемся.

— Терпение — это добродетель.

Она наклонилась ко мне и поцеловала в губы.

— Кто когда-либо говорил, что я добродетельная?

Со стоном я еще раз заставил себя отстраниться, прежде чем взял ее за руку и вышел из бутика. Там оба, Кейн и Монте, одетые в костюмы, стояли перед новой черной машиной.

Мел повернулась ко мне, слегка приоткрыв рот, прежде чем обратиться к ним.

— Ничего ей не говорите, — быстро сказал я, прежде чем они уступили ее приказам.

Она промолчала и вошла в машину. Я знал, что она расстроилась, и это меня позабавило. Она ненавидела такой вид внимания, просто потому, что не могла себя контролировать. Не дай Бог, чтобы кто-нибудь когда-нибудь застал ее врасплох. Но, к счастью, до места, куда мы направлялись, было недалеко.

В течение последних нескольких дней мы марали руки, и было правильно, что именно сегодня из всех дней мы