- И вы у него не спрашивали, что он делал на вокзале?

- Он говорил, что у него небольшое дело.

Ничего не скажешь, откровенность у этой парочки была как-тоне в ходу. А может, дело не в откровенности, а в отсутствии интереса к личностипартнера? Кто их разберет…

- Как долго он отсутствовал?

- Минут пятнадцать-двадцать.

- Каждый раз?

- Ну да.

- Может быть, он встречал какие-нибудь посылки? Необращали внимания? Может, он уходил с пустыми руками, а возвращался с пакетамиили сумками? Или наоборот, уходил с сумкой, а возвращался без нее.

- Нет, что вы, такого не было. Вот какие ручки у васстали чудесные - прямо загляденье! Смотрите! Нравится?

Я посмотрел, но ничего особенного не увидел. Руки как руки,какими были - такими и остались. Ну, правда, кожа стала помягче, гладкая, почтибархатистая, а то была как наждачная бумага. Но мои собственные рукиинтересовали меня сейчас меньше всего. Куда любопытнее были сведения овокзальных похождениях Николая Кузнецова.

- В какое время вы туда приезжали? В одно и то же или вразное?

- Часов в одиннадцать вечера.

- Всегда?

- Да.

- А день недели тоже был один и тот же?

- День недели? - Валя задумалась. - Нет, дни неделиразные были, это точно.

- Почему вы так уверены?

- Ну, там один бар есть, где меня Коля оставлял,однажды мы приехали, а он закрыт. Коля сначала удивился, потому что раньше онвсегда в это время работал, а потом прочитал расписание, а там написано, чтобар по средам не работает. Значит, раньше мы в другие дни недели приезжали, нев среду, иначе он бы всегда был закрыт. Правильно?

- Правильно, - я по достоинству оценил ее способность клогическим умозаключениям.

Выйдя из салона, мы с Сашей сели в машину.

- Ну что, рванем в супермаркет? - предложил я. -Ниночка заступает в десять вечера и будет работать до утра, магазинкруглосуточный. Или тебе спать пора?

- Поехали, - сухо бросил журналист, и я понял, что моипоследние слова его обидели. Ну и зря. Я же пошутил.

Шикарным словом «супермаркет» именовался маленький поплощади, но до отказа набитый разными вкусностями и полезностями магазинчик,имеющий всего два кассовых аппарата, так что Ниночку мы увидели сразу. Та самаяюная блондинка, хорошенькая - прелесть. На мой вкус, Валечка была лучше, но умастера по маникюру было на этот счет другое мнение.

Разговор с кассиршей много времени не занял, она былапоследней подружкой погибшего охранника-водителя и смерть его переживала кудасильнее, чем Валечка, все время плакала и прямо на глазах теряла все своеочарование. Справедливости ради замечу, что блондинкой она была натуральной, вэтом была ее сила, но и слабость одновременно: настоящие блондинки имеютобыкновение ужасно дурнеть, когда плачут. Лично я предпочитаю брюнеток, на них,в отличие от блондинок, бывает приятно смотреть даже по утрам, когда они заспанныеи ненакрашенные. Но это так, к слову.

С Ниночкой Николай встречался пять месяцев, ни с кем ее незнакомил, водил в кино и в рестораны, словом, все происходило в точности также, как с Валечкой. И на вокзал ездил. В разные дни недели, но строго околодвадцати трех часов, отсутствовал минут пятнадцать-двадцать. Ни сумок, нипакетов, ни объяснений, кроме лаконичного: «одно небольшое дело».

- Нина, как вам показалось, он ездил на вокзал только свами или он там бывал и один?

- Конечно, он и без меня ездил, - кивнула она,всхлипывая. - Несколько раз было, что он меня провожал домой или сюда, наработу, когда у меня ночная смена, и все на часы посматривал, говорил, что емуеще на вокзал надо успеть.

- Именно «успеть»? - переспросил я. - Это его слова?Или он говорил «съездить»?

- Нет, он говорил «успеть» и на часы смотрел.

***

Я повез Вознесенского домой. Жил он на противоположном отсупермаркета конце Москвы, так что времени для обсуждения ситуации у нас было болеечем достаточно.

- Ну и как тебе все это нравится? - спросил я.

- Похоже на наркотики, - не раздумывая ответилжурналист. - Небольшие партии, которые можно положить в обычную сумку вродемоей. Килограмма три, объем маленький, а деньги приличные. Кузнецов встречалодин и тот же поезд, который приходит на Казанский вокзал из Средней Азии околоодиннадцати вечера.

По фактуре объяснение было подходящим, но оно как-то невязалось в моем представлении с личностью Николая. Спокойный, серьезный,добросовестный, сочувствующий, ни грамма спиртного за рулем - и наркодилер?Нет, как-то не так. Не вяжется.

- А если он встречал поезд в надежде увидеть кого-то? -предположил я. - Знал, что человек должен рано или поздно приехать в Москву, иприезжал встречать каждый поезд? Хотя нет, - тут же оборвал я полет собственнойфантазии, - не получается. У него рабочий день ненормированный, бывало, чтоосвобождался часов в восемь вечера, а когда и в шесть, а бывало, что его доглубокой ночи держали. В таком режиме каждый поезд не встретишь, а есливстречать не каждый, то тогда вообще смысла нет. Наверное, он вообще не былзавязан на прибытие поезда, потому что не мог заранее планировать свое время,это и девушки его подтвердили: он звонил им, когда освобождался, и если онимогли и хотели - то встречались. Значит, у Кузнецова на вокзале были простовстречи с кем-то. Но почему именно на вокзале? И почему в одно и то же время?

- А вот это проще, - заметил Саша. - Человек, с которымон встречался, мог прийти только около одиннадцати. Может быть, он работает навокзале до одиннадцати. Надо подъехать туда и узнать, сотрудники каких службзаканчивают работу в одиннадцать часов. Может, камера хранения, или сменаносильщиков, или кассиры, уборщики, да мало ли кто. Кузнецов звонил ему, если освобождалсявечером, и они договаривались о встрече.

- А почему встреча длится пятнадцать-двадцать минут? Неодин раз пять минут, другой раз - час, а всегда одинаковый промежуток времени.Есть версии?

- Не знаю пока, - признался он. - Но я буду думать. Слушай,Игорь, а может, махнем сейчас на вокзал? А что? Время как раз к одиннадцати, уменя вечер свободный, у тебя тоже. Поехали? Все равно ведь по Садовому кольцуедем, давай свернем к Комсомольской площади.

Вообще- то я и сам планировал съездить на Казанский вокзал,но уж никак не в обществе журналиста Саши Вознесенского. У меня и в мыслях небыло заниматься дилетантской самодеятельностью, я собирался прийти в линейныйотдел и поговорить с местными операми. Представитель прессы в таких разговорахвсегда лишний.

- Я завтра съезжу, - без длинных объяснений сказал я.