Так все- таки что мне делать? Ввязываться в эту авантюру илинет? До тех пор, пока следствие идет по пути раскрытия убийства Аллы Сороченко,папе, наверное, нетрудно будет утверждать, что ни о каком новом любовнике он незнал и, стало быть, мотива для убийства у него не было. Он будет стоять на том,что Алла никаких поводов для ревности ему не давала, и вообще между ними царилаполная гармония. И доказать, что мой отец знал о новом увлечении Аллы, будетпрактически невозможно, потому что если оно и было, то о нем никому не ведомо,в противном случае до Светки обязательно дошли хотя бы отголоски этой истории.А вот если переместить акцент на Кузнецова и начать копать и разрабатывать егосвязи поглубже, а не так поверхностно, как это сделано на сегодняшний день, тоинформация о его связи с женой хозяина может и выплыть, а тут уж и до папырукой подать. Вернее, до того факта, что у него мог быть мотив для убийства.Черт, прямо оперные страсти какие-то!

Одна коварная мыслишка долго стояла, притаившись за дверьюсознания, и, улучив удобный момент, все-таки выскочила наружу: если папавиновен или хотя бы причастен, то, разрабатывая линию Кузнецова, у меня есть всевозможности заняться манипулированием информацией. Проще говоря, я смогу утаитьто, что покажется мне опасным, и подать в выгодном для себя (в смысле - длямоей семьи) свете все остальное. Каков капитан Дорошин, а? Готов пойти нафальсификацию во имя спасения родного папаши. Или не готов? Так как же все-такимне поступить? Какое решение принять?

Надо ли говорить, что с той минуты я больше не спал. Что-тоя в последнее время спать стал маловато, все мысли черные одолевают…

Как я отработал день на своем участке - даже и припомнить несмогу, голова была будто песком набита, я не очень хорошо соображал и неуверен, что делал все правильно. Кажется, я посвятил день совместной работе синспектором по делам несовершеннолетних, во всяком случае, в памяти мелькаютостатки впечатлений о посещении двух школ и нескольких неблагополучных семей.Но, возможно, это всего лишь плод воспаленного воображения, и на самом делезанимался я совсем другими вещами. Не помню. Более или менее адекватновоспринимать окружающий мир я начал только тогда, когда пришел в кофейню наМясницкой, где была назначена встреча с Вознесенским.

Он опоздал примерно на полчаса, и за это время я успелвыпить две чашки кофе и немножко наладить мыслительный процесс.

- Как продвигается сбор материала для статьи? - бодроспросил я, когда Саша уселся напротив меня за столик и заказал себе кофе икакие-то закуски.

- Да ты, наверное, и сам все знаешь от Светланы, -уклончиво ответил он.

Я понял, что он боится разговора о моем отце. Конечно же,Саша в курсе, ведь он постоянно был рядом со Светкой на всех мероприятиях,которые она посещала в последнее время. Он просто не может не знать про отца иАллу Сороченко.

- Н-да, - протянул я, - стало быть, с материалами утебя небогато.

- Ну, это как сказать, - усмехнулся журналист.

Ответ мне не понравился. Для меня он означал примерноследующее: можно написать о том, как милиция изо всех сил копает в сторонуанташевского бизнеса, а на самом деле у убитой был любовник, да еще какойзнаменитый, да у которого в придачу сын - милиционер, так что господинДорошин-старший вполне мог рассчитывать в непредвиденном случае напрофессиональную помощь. Тоже неплохо. А ведь есть еще версия, да какая крутая:убийство Аллы организовал Дорошин-младший, потому что папин роман, сделавшийсяна старости лет, мешал творческой деятельности великого певца, неблагоприятносказывался на голосе (тут можно наворотить всяких подробностей про нарушениярежима и диеты) и ставил под угрозу дальнейшие успешные выступления, а сталобыть, и высокие доходы, чему сыночек, живущий на иждивении родителей, стремилсявсеми силами воспрепятствовать. Для статьи в прессе - просто шикарно. Только неподумайте, что я такой умный и сразу же сообразил все это, как только началразговаривать с Вознесенским. Нет, конечно. Все это пришло мне в голову ещеночью, когда я вертелся в постели, то и дело натыкаясь то щекой, то рукой намягкую Аринину шерстку.

- А хочешь, чтобы материала было еще больше?

- Конечно.

- Тогда давай расставим все по своим местам, - твердосказал я. - И моего отца обсуждать не будем, хорошо?

- Нет.

Саша сказал это мягко и посмотрел на меня чуть удивленно, носквозь облик романтического двоечника вдруг проглянуло что-то жесткое.Проглянуло - и тут же исчезло, и снова передо мной сидел молодой мужчина, мойровесник, в очках с толстыми стеклами, в темной рубашке и теплом джемпере, весьтакой домашний-домашний, неофициальный-неофициальный. Если бы не его аллергия,я бы даже сравнил его с большим ленивым котом.

- Что - нет?

- Мы сначала обсудим твоего отца, а уж потом будемговорить о том, как сделать так, чтобы у меня было больше информации.

- Почему так, а не иначе?

- Потому что у меня может сложиться впечатление, что тыуверен в виновности своего отца. Ты хочешь, чтобы у меня было такоевпечатление?

- Не хочу. Саша, я ни в чем не уверен, но, кромеверсии, связанной с моим отцом, есть еще и другие. Про роман отца и Аллы ужезнает следователь, он этим и без нас с тобой занимается, а вот другими версиямине занимается никто, у них просто нет сил и времени. У тебя есть шанс принятьнепосредственное участие в работе и получать всю информацию из первых рук.Хочешь?

Я был уверен, что он скажет: «Хочу!!!», причем ответит сразуже, не раздумывая. Журналист ведь, не кто-нибудь, должен клюнуть. Но я ошибся.Прежде чем ответить, Вознесенский долго думал, одновременно поедая что-то вродетолстого горячего бутерброда. Кажется, у знающих людей это называется клубнымсандвичем.

- И как это будет выглядеть? - спросил он наконец.

Я объяснил. Мы вместе будем разрабатывать линию НиколаяКузнецова. Кое-какими сведениями о нем поделился Хвыля, остальное придетсядобывать самостоятельно. Например, есть имена парочки его подружек, с которымиНиколай общался в последние полтора года, то есть с момента появления в Москве.До этого он жил в другом городе, и вполне возможно, туда придется поехать,чтобы покопаться в его старых связях.

- Сможешь?

- Легко, - улыбнулся Саша. - Возьму отпуск за свойсчет, если очередной не дадут. Откуда родом этот Кузнецов? У него родители есть?

- Детдомовский. Но адрес детского дома известен, это учерта на куличках, в Самарской области. После детдома и интерната он немножкопоработал в том же городке, потом переехал, но сведений о том, куда именно,нет. Известно только, что в Москву он приехал из Челябинска, но где онобретался до этого - неизвестно. Так что поездить тебе придется, еслисогласишься. Более того, я уверен, что на самом деле он в Москву вовсе и не изЧелябинска прибыл. Документов, подтверждающих это, нет никаких, все записано сего слов. А сказать, сам понимаешь, можно все.