– Звони он по мобильному, ты могла бы проверитьзвонок, – пожал Алексей плечами. – Это самое простое объяснение.

– Он мог стереть запись о звонке.

– А если бы не успел?

– Он сказал мне, что звонил в больницу.

– Тогда стоит узнать, кому он звонил на самом деле.

– Как? Городские звонки вряд ли фиксируются. Но если онзвонил в другой город, то должен был знать, что я получу квитанцию на оплату…

– Он был уверен, что получить ее ты не успеешь.

– Какое сегодня число? – быстро спросила я.

– Третье.

– Едем на телефонную станцию. Попрошу счет подпредлогом, что уезжаю в отпуск и тороплюсь расплатиться.

Сделав приличный крюк, мы вернулись к машине. Прежде чемотправиться на телефонную станцию, я решила заглянуть домой, вдруг квитанциюуже принесли. Учитывая, что мои предполагаемые враги считают меня погибшей, яне думала, что риск слишком велик. Только возле почтового ящика я вспомнила,что у меня нет ключей.

– Придется ломать замок, – сказала я, взглянув наАлексея.

– Без надобности, – ответил он и протянул мнеключи. – Они были в кармане твоих джинсов.

Это вызвало у меня недоумение. Мобильный мне люди ГеннадияАндреевича точно не вернули, а вот ключи… черт, не помню.

Почтовый ящик оказался пуст. Я подбросила ключи на ладони ипредложила:

– Давай зайдем в квартиру.

В этом не было никакого смысла, но мне вдруг оченьзахотелось оказаться в привычной обстановке.

Квартира встретила нас гулкой тишиной. Судя по нервновспыхивающему огоньку на телефоне, меня ожидали сообщения на автоответчике.Нажав кнопку, я услышала голос: «Марина Геннадьевна, моя фамилия Савушкин,Савушкин Глеб Григорьевич. Я следователь городского следственного комитета.Хотел бы задать вам несколько вопросов по поводу вашей подруги ИлларионовойИрины Витальевны. Позвоните мне по номеру…»

Прослушав сообщение еще раз, я записала номер и фамилиюследователя на клочке бумаги. Потом прошлась по квартире и вдруг подумала: кчерту Павла. Позвоню Савушкину, и пусть он его ищет. Или кто-то другой.Чувствуя, как подбирается непрошеная тоска, я поспешила к выходу. Алексей всеэто время стоял возле двери и выглядел человеком, которому все равно, чтоделать: искать Павла или здесь остаться.

– Идем, – позвала я.

Через двадцать минут мы уже были на телефонной станции. Неочень-то я была уверена, что мне повезет, и все же… Подойдя к ближайшемуокошку, за которым сидела девушка в белой блузке, я изложила ей свою просьбу итут же получила квитанцию. Междугородной связью я никогда не пользовалась потой простой причине, что мне некому было звонить. Но один звонок все-таки был.

– Все в порядке? – спросила девушка, наблюдая замной.

– Да, спасибо. Вы не подскажете, что это загород? – Я продиктовала код.

– Секундочку…

Она назвала город, а я перевела взгляд на Алексея, которыйстоял рядом.

– Повезло, – равнодушно заметил он. – Теперьу тебя есть номер, – по дороге к машине сказал он. – Что дальше?

– Этот город в двухстах километрах отсюда. Кому Павелмог звонить?

– Прокатимся и узнаем.

– Ты поедешь со мной? – удивилась я.

– Конечно. Через пару часов будем на месте.

– Тебе совершенно необязательно… – под еговзглядом я замолчала.

Он распахнул дверь машины и помог мне сесть, такаяпредупредительность слегка удивляла в парне с его внешностью. Впрочем, нетолько это.

Он включил навигатор, подождал, когда компьютер проложитмаршрут, и тронулся с места.

– Что ты будешь делать, когда найдешь Павла? –спросил он некстати.

– Давай сначала его найдем.

– Извини, – привычно пожал он плечами.

– За что?

– За излишнее любопытство.

– Ты мне помогаешь, и вопросы задавать вполнеестественно.

– Да? Ты ищешь его, чтобы узнать, что происходит, илиесть еще причина?

– Теряюсь в догадках, что это может быть.

– Желание еще раз его увидеть.

– Желание очень сильное, – хмыкнула я.

– Он ведь нравился тебе?

– В том смысле, который ты, должно быть, имеешь в виду,нет, – ответила я и с удивлением поняла, что ничуть не сомневаюсь вправдивости своих слов. А ведь как минимум дважды была не прочь заняться с нимлюбовью.

Мы немного помолчали. Судя по всему, Алексей к разговорам нетяготел. Правда, время от времени смотрел на меня и улыбался.

– Не хочешь рассказать о себе? – не выдержала я,не очень-то надеясь, что он и впрямь начнет рассказывать.

– Главное ты знаешь, – ответил он.

– Ничего я не знаю, – фыркнула я. – Остаетсялишь гадать, с какой стати я тебе доверяю.

– И правильно делаешь. Видишь ли, – помолчав,продолжил он. – Врать мне совершенно не хочется, а правда тебе вряд липонравится. То есть приди мне в голову сказать правду, ты обзовешь меня лжецом,и это в лучшем случае. Так что разумнее всего помалкивать, что я и делаю.

– Умеют же некоторые заинтриговать, – покачала яголовой.

– Помни главное – я на твоей стороне.

– Ага. Признание «расслабься, я хороший» оченьвпечатляет, но хотелось бы услышать что-то посущественнее.

Он засмеялся, а мне ничего не оставалось, как улыбнуться вответ. И теряться в догадках. Несуразность происходящего попеременно вызывала уменя то гнев, то удивление. Вместо того чтобы подозревать Алексея во всехсмертных грехах, что было бы вполне логично, мне вдруг очень захотелосьприжаться к нему покрепче, выбросив из головы все тревожные мысли. Самоеневероятное, я так и сделала. Придвинулась и устроила голову на его плече, чтобыло воспринято им крайне благосклонно. Он поцеловал меня куда-то в подбородок,не теряя из вида дорогу, и довольно долго сидел, не меняя позы и не желая менябеспокоить.