* * *

Он проснулся, услышав голос Ньюкама.

«Дэвид-шесть, это Джордж. Ты меня слышишь? Дэвид-шесть».

Кэм долго не мог сбросить сонное оцепенение. Он натянул наушники на капюшон и, нажимая на кнопку вызова, увеличил громкость.

— Говорит Кэм. Где ты? Эй, это Кэм.

«Дэвид-шесть» был их позывным для повстанцев, но голос Ньюкама пропал. Дневной свет изменился. Теперь солнце стояло прямо над западной цепью гор. Сумерки распростерлись над склонами, а в долинах залегли тени, отчего далекое мерцание лесных пожаров сделалось ярче.

Кэм уставился на слабосильный передатчик. Может, переключить частоты?

— Ньюкам! — позвал он по шестому каналу, а затем перенастроился на восьмой. — Ньюкам, это Кэм.

Рут спросила:

— А ты уверен, что это он?

На восьмом канале мужской голос передавал координаты, но тут кто-то вклинился поверх него.

— Кэм, — произнес передатчик. — Я слышу тебя, приятель. Вы там в порядке, ребята?

— Ох, слава Богу, — воскликнула Рут, радостно стиснув руку Кэма.

Однако юноша похолодел.

— Шшш, — прошипел он, испуганно глядя в чащу.

«Приятель».

Ньюкам никогда не говорил такого раньше, и Кэма пробрал страх. Что если сержанта схватили?

— Я уверен, что нашел ваш след, — раздалось из рации. — Может, остановитесь? Я вас догоню.

Кэм с ужасом подумал, что они двое, наверное, потоптались по каждой шишке, камню и сломанной ветке между шоссе и этой поляной. Господи. А он заснул. Сидел здесь и спал час за часом.

— Кэм, ты слышишь меня? — спросила рация.

— Ты должен ему ответить.

Рут говорила тихо и напряженно. Она тоже, обернувшись, смотрела в сгустившиеся за спиной тени. Кэм неохотно кивнул и сказал в микрофон:

— Ты помнишь имя того парня, что помог нам убраться с улицы в Сакраменто?

— Олсон, — ответила рация.

Один из товарищей Ньюкама пожертвовал жизнью, чтобы задержать парашютистов, загнавших их в ловушку в городе. Кэм не верил, что сержант решился бы осквернить память о своем друге. По крайней мере, без колебаний. Лучшего способа проверить товарища Кэм за пару секунд придумать не смог. У Ньюкама была возможность соврать, если враг приставил ему к горлу нож.

— Хорошо, — сказал Кэм. — Мы подождем.

Солдат подбежал к ним и сжал обеими руками руку Кэма, явно стосковавшись по человеческому теплу. Рут он приветствовал более сдержанно, прикоснувшись ладонью в перчатке к ее здоровой руке.

Он изменился. Стал болтливей. Кэм подумал, что Ньюкам испугался куда больше, чем показывал. Похоже, и сержант заметил перемену в них. Пока они в наступившей темноте доедали оставшиеся консервы, Ньюкам то и дело отвлекался от обеда и поглядывал на Кэма и Рут. Особенно на Рут. Кэм бледно улыбнулся. Юноша радовался хоть какому-то поводу улыбнуться. Протягивая Рут последнюю банку куриного рагу из рюкзака Ньюкама, он заметил слабую ответную усмешку на губах женщины.

— Приманки сработали, — заявил сержант. — Даже более чем. Муравьи учуяли жратву чуть ли не за два километра и валом полезли из земли. Мне пришлось сделать круг к северу — вот как я оказался так далеко позади вас.

— Тебе удалось заметить, кто спускается с гор?

— Нет. Но по рации говорят, что это русские.

— Русские, — повторила Рут.

— Ага.

Сержант оставил свой передатчик включенным, и тот поквакивал рядом с ним. Кэм предполагал, что Ньюкам все это время вызывал их, просто чтобы сохранить иллюзию человеческого присутствия.

Только невезение помешало им услышать друг друга раньше. Ньюкам сказал:

— Похоже, они обвели нас вокруг пальца при разделе какой-то земли и забросили бомбу в Лидвилл с высшей дипломатической миссией и группой детишек. Собственных детей. Я…

Смутное бормотание радио перекрыла более громкая передача. Говорил женский голос, тихо и быстро: «Джордж, это Пустельга. Джордж, вернись. Это Пустельга».

Сержант выронил рагу и вцепился в наушник, начав говорить еще до того, как поднес микрофон ко рту.

— Джордж, Джордж, Джордж, это Джордж. Джордж, Джордж.

Все трое так сосредоточились на рации, что Кэм поначалу не заметил другой звук, поднимающийся над лесом. Знакомый дальний рев. Он поднял голову, всматриваясь сквозь темные верхушки деревьев.

— Мне нужно подтверждение, Пустельга, — сказал Ньюкам.

Затем он обернулся и пробормотал:

— Это наши ребята. Должны быть наши ребята.

Мир вокруг них взорвался. Над головами пронесся реактивный самолет, волочащий за собой шумовую волну. Рев разрезанного воздуха ударил по горам и отразился эхом. На капюшон и плечи Кэма посыпались сухие сосновые иглы и сучки.

«Отель Браво, Браво Ноябрь, — произнесла женщина по рации. — Отель Браво, Браво Ноябрь».

— Игроки на третьей и первой базе, — поспешно ответил Ньюкам. — Нахарро с битой. Подающий из «Янки». Мяч вылетает на третью.

Двигатели самолета озарили ночь красно-белыми сполохами. Огоньки свернули влево, описав крутую дугу. Самолет возвращался? Передатчик Ньюкама мог вести трансляцию всего на несколько километров, но если бы истребитель вернулся, то выдал бы их позицию. Поэтому он проводил обманные маневры. В небе вспыхнули новые огни. Горную вершину на юге высветили пронзительно-желтые полосы пламени, и турбины истребителя взревели — пилот набирал скорость.

— Ракеты, — сказал Кэм, потому что Ньюкам, опустив голову, сосредоточился на передаче.

— Мяч вылетает на третью, — повторил сержант.

Из передатчика раздался треск статики. Огни двигателей метнулись к черной земле и исчезли за холмом. Потом по горам пронеслось эхо взрыва. Кэм и Рут прильнули друг к другу.

— Нет, — выдохнула Рут, но тут в небе вновь вспыхнули огоньки турбин и быстро растворились на востоке.

Ракета ударила в землю.

Кэм подумал, что это точно не первый разведчик, посланный ВВС США на рейд в Калифорнию, с камерами, частившими, как пулеметы.

— Бейсбол, — сказал он Ньюкаму. — Ты думаешь, что русские нас подслушивают?

— Может, и нет.

— Ты использовал мое имя.

Кэм никогда не фигурировал в радиопередачах, так что до экспедиции в Сакраменто его имя ничего не значило.

— Подающий «Янки», Нью-Йорк.

— Ты хочешь снова отправиться на север, — предположила Рут. — Там будет третья база.

— Точнее, на северо-восток. Там, у Дойла, есть сельский аэродром, неподалеку от границы Калифорнии с Невадой. Прямо на той координатной сетке, что я сейчас передал.