– Я знал, что мы охотимся на оленя для Дарклинга, – продолжил Мал. – Я думал… у меня появилась идея: если найду стадо, то смогу тебе помочь. Помочь вернуть все на свои места. – Он взглянул на меня, и между нами промелькнуло понимание, как сильно он был неправ. – Михаил ничего этого не знал. Но он был моим другом, потому, будучи полным кретином, он тоже вызвался. А затем, естественно, и Дубров. Я сказал, чтобы они этого не делали, но Михаил только рассмеялся и ответил, что не позволит мне одному купаться в лучах славы.

– Что произошло дальше?

– Девять человек перешли границу: шестеро солдат и трое следопытов. Вернулись всего двое.

Его слова повисли в воздухе. Семеро мужчин умерли в погоне за оленем. А сколько еще, о ком мне неизвестно?

Но, даже зная об этом, я не могла отречься от еще одной волнующей идеи: сколько жизней может спасти сила оленя? Мы с Малом беженцы, рожденные под звуки войны, много лет бушующей у границ Равки. Что, если Дарклинг и жуткая мощь Тенистого Каньона может все прекратить? Заставить замолчать навеки наших врагов и обеспечить нам безопасность?

«Не только наших врагов, – напомнила я себе. – Любого, кто встанет на пути у Дарклинга, любого, кто осмелится возражать ему». Он скорее превратит мир в пустырь, чем поделится с кем-нибудь крошечной долей власти.

Мал потер свое усталое лицо.

– Все было впустую. Стадо вернулось в Равку, как только ухудшилась погода. Мы могли просто подождать, пока олень самолично придет к нам.

Я посмотрела на Мала, заметила его отрешенный взгляд и крепко сомкнутую челюсть. Он вовсе не походил на того мальчишку, которого я знала когда-то. Он пытался помочь мне, отправившись за оленем. Это значило, что я частично несу ответственность за перемены в нем, и это разбивало мне сердце.

– Мне жаль, Мал. Мне очень жаль.

– Это не твоя вина, Алина. Я сам принимал решения. Но из-за них моих друзей не стало.

Я хотела обвить его руками и крепко прижать к себе. Но не могла, не могла этого сделать с новым Малом. Признаться, может, и со старым бы не смогла. Мы уже не дети. Легкость нашего общения осталась в прошлом.

Я положила руку ему на плечо.

– Если это не моя вина, то и не твоя тоже. Михаил и Дубров тоже принимали решения за себя. Михаил хотел быть хорошим другом. Мы не знаем, может, у него были свои причины искать оленя. Он не был ребенком и не хотел бы им запомниться.

Мал не смотрел на меня, но через минуту положил свою руку поверх моей. Так мы и сидели, когда начал падать снег.

Мой свет грел нас всю ночь, которую мы провели за скалой. Время от времени я впадала в дрему, и Малу приходилось расталкивать меня, чтобы я могла воззвать к солнцу в темных и звездных просторах Цибеи и согреть нас под шкурами.

Когда мы вышли из укрытия следующим утром, солнце ярко освещало мир, укрытый белым покрывалом. На севере снег часто выпадал весной, но было тяжело не думать, что плохая погода – очередная часть наших неудач. Мал взглянул на нетронутые просторы луга и с отвращением покачал головой. Мне не нужно было спрашивать, о чем он думал. Если стадо и было поблизости, любые его следы ныне скрыты под снегом. При этом мы оставим море следов для любого, кто решит нас искать.

Мал молча вытрусил шкуры и спрятал их в рюкзак. Затем привязал к нему лук, и мы начали взбираться по плато. Шли медленно. Парень делал все возможное, чтобы скрыть следы, но было ясно, что у нас серьезные неприятности. Мал винил себя в том, что мы не нашли оленя, и я не знала, что с этим поделать. Казалось, Цибея увеличилась за прошедшую ночь. Или это я чувствовала себя такой маленькой…

В конце концов луг уступил дорогу рощам из тонких берез и плотным скоплениям сосен, их ветви были присыпаны снегом. Мал замедлил шаг. Он выглядел усталым, и под его голубыми глазами появились темные круги. Повинуясь импульсу, я взяла его за руку. Думала, он отпрянет, но вместо этого парень сжал мою ладонь в перчатке.

Так мы и шли рука об руку, сосновые ветви создавали навес над нашими головами, когда мы заходили под темные своды леса. Когда наступило время заката, мы вышли из-за деревьев на небольшую поляну, где снег лежал ровными наносами, мерцающими в лучах солнца.

Вокруг царила тишина, благодаря сугробам наши шаги не создавали шума. Было поздно. Пора искать укрытие и ставить лагерь. Вместо этого мы стояли в тишине, держась за руки, и наблюдали, как заканчивается день.

– Алина? – тихо позвал Мал. – Прости. За то, что я наговорил тебе в Малом дворце.

Я удивленно взглянула на него. Почему-то тот случай казался очень далеким.

– И ты меня прости. За все, – я сжала его руку. – Я понимала, что у нас мало шансов найти оленя.

– Нет, – он посмотрел вдаль. – Нет, не за это. Я… Когда я пошел за тобой, то думал, что раз ты спасла мне жизнь, то я теперь перед тобой в долгу.

Мое сердце сжалось. Мысль, что Мал пришел мне на помощь лишь из-за того, что хотел возместить какой-то воображаемый долг, ранила сильнее, чем я ожидала.

– А теперь?

– Теперь я не знаю, что думать. Все изменилось.

Мое несчастное сердце снова сжалось.

– Понимаю, – прошептала я.

– Разве? В ту ночь во дворце, когда я увидел тебя с ним на сцене, ты выглядела очень счастливой. Будто с ним тебе и место. Я не могу избавиться от этой картинки в голове.

– Я была счастлива, – признала я. – В тот момент. Я не такая, как ты, Мал. Я никогда не вписывалась в твою компанию. И нигде не находила себе места.

– Твое место было рядом со мной, – тихо ответил он.

– Нет, Мал. Это не так. И уже давно.

Тут он посмотрел на меня, и его глаза окрасились в темно-синий цвет сумерек.

– Алина, ты скучала по мне? После отъезда?

– Каждый день, – честно ответила я.

– А я каждый час. И знаешь, что хуже всего? Для меня это стало сюрпризом. Я ловил себя на том, что иду и ищу тебя взглядом – без всякой причины, просто из привычки, потому что мне хотелось чем-то с тобой поделиться или услышать твой голос. И вдруг я понял, что тебя больше рядом нет, и каждый раз, каждый чертов раз, я чувствовал, будто из меня выбили весь воздух. Я рисковал ради тебя жизнью. Я обошел половину Равки и сделаю это снова и снова, просто чтобы быть с тобой, голодать с тобой, замерзать с тобой и слушать, как ты ноешь, что приходиться есть сыр каждый день. Так что не говори мне, что нам не место рядом друг с другом.

Мы были так близко, мое сердце внезапно бешено затрепетало в груди.

– Мне жаль, что понадобилось так много времени, чтобы заметить тебя, Алина. Но сейчас… я тебя вижу.

Мал опустил голову и прикоснулся ко мне губами. Казалось, что весь мир замолчал, и я чувствовала лишь тепло его губ и рук, которые прижимали меня к нему все крепче. Я думала, что забыла о нем. Что мои чувства давно в прошлом, остались с той глупой одинокой девчонкой, которой мне никогда уже не быть. Я пыталась закопать ее с той любовью, которую она к нему питала, как когда-то пыталась закопать свои силы. Но я не стану повторять былые ошибки. Что бы ни разгоралось между нами, оно было ярким и неоспоримым.