В какой-то момент меня разбудил храп Мала. Я пихнула его локтем в спину. Он перекатился на бок, пробормотал что-то во сне и закинул на меня руку. Минутой позже храп возобновился, но на сей раз я парня не будила.

Нам все еще попадались на пути пучки свежей травы и даже иногда полевые цветы, но чем глубже мы заходили на север, к Цибее, тем меньше замечали признаков весны. Сосновый бор перешел в березовый лес, а затем потянулись степные просторы. Мал верил, что в этих диких землях мы сможем отыскать оленя.

Хоть Мал и жалел о нашем визите в деревню, вскоре ему пришлось признать, что это было необходимо. Ночи становились холоднее, но мы опасались разводить костер, так как поблизости была застава Черности. Мы также не могли тратить время на ежедневную охоту, поэтому полностью положились на свои запасы и с тревогой наблюдали, как они убывают.

Что-то оттаяло между нами, и вместо того чтобы угрюмо молчать, как в Петразое, мы постоянно болтали. Малу было любопытно узнать о моей жизни в Малом дворце, о странном поведении придворных и даже теоретические основы науки гришей.

Его не удивило, что большинство гриш отзывались о короле с презрением. Судя по всему, следопыты тоже любили позубоскалить над его некомпетентностью.

– У всех фьерданцев есть казенные винтовки, которые делают двадцать восемь выстрелов в минуту. Наши солдаты тоже должны быть обеспечены ими. Если бы король был хоть каплю заинтересован в Первой армии, мы бы не зависели от гришей. Но этого никогда не будет, – пробормотал он. – Все мы знаем, кто по-настоящему правит страной.

Я ничего не ответила – пыталась избегать упоминаний о Дарклинге в разговорах. Когда же я спрашивала о времени, которое Мал провел, выслеживая оленя, он всегда находил способ перевести тему на меня. Я не давила на него. Мне было известно, что его полк пересек границу Фьерды. Полагаю, им пришлось бороться, чтобы сбежать оттуда, и так Мал заработал свой шрам на подбородке. Но он отмалчивался.

Мы шли сквозь рощицу еще голых ив, тонкий лед хрустел под нашими ботинками, Мал указал на гнездо перепелятника, и мне внезапно захотелось просто идти так вечно. Как бы я ни жаждала горячей еды и теплой кровати, я боялась того, что случится, когда все закончится. Что, если мы найдем оленя и я заберу его рога? Как на меня повлияет столь мощный усилитель? Хватит ли мне сил, чтобы освободить нас от Дарклинга? Если бы только мы могли и дальше шагать бок о бок и спать в обнимку под звездами. Может, эти пустынные равнины и тихие рощи смогут приютить нас, как приютили стадо Морозова, и защитить от злых людей? Глупые мысли. Цибея – негостеприимное место, это дикий и пустой мир суровых зим и изнурительного лета. А мы – не странные древние существа, выходящие в мир с наступлением сумерек. Мы – Мал и Алина, и нам не удастся скрываться от наших преследователей вечно.

Мрачная мысль, крутившаяся у меня в голове на протяжении многих дней, наконец сформировалась. Я вздохнула, понимая, что слишком долго пыталась не обсуждать с Малом эту проблему. Это безответственно, и, учитывая, как сильно мы рискуем, дальше этот разговор откладывать нельзя.

Этой ночью Мал почти уснул, его дыхание выровнялось и успокоилось, прежде чем я набралась храбрости заговорить:

– Мал, – начала я. Парень тут же проснулся, все его тело напряглось, и он потянулся за ножом. – Нет, – я положила руку на его предплечье. – Все нормально. Но мне нужно кое-что с тобой обсудить.

– Сейчас? – проворчал он, падая обратно на землю и обхватывая меня рукой.

Я вздохнула. Мне хотелось просто лежать в темноте, прислушиваться к шороху травы от ветра и нежиться в ощущении безопасности, каким бы иллюзорным оно ни было. Но я знала, что это невозможно.

– Мне нужно, чтобы ты кое-что сделал для меня.

Парень фыркнул.

– В смысле, помимо того, чтоб дезертировать из армии, взобраться в горы и еженощно отмораживать задницу на холодной земле?

– Да.

– Хм-м, – уклончиво ответил он, и его дыхание снова стало глубоким, возвращаясь к ритму дремы.

– Мал, – громко позвала я, – если у нас ничего не выйдет… если нас поймают до того, как мы найдем оленя, ты не должен позволить ему схватить меня.

Он замер. Я почувствовала биение его сердца. Мал так долго молчал, что я забеспокоилась, как бы он опять не уснул.

– Ты не можешь просить меня об этом, – наконец отозвался он.

– У меня нет выбора.

Парень сел, отодвинувшись от меня, и провел рукой по лицу. Я тоже приподнялась, крепче укутываясь в шкуру и наблюдая за его силуэтом в свете луны.

– Нет.

– Ты не можешь просто отказаться.

– Ты спросила, я ответил. Нет, – он встал и отошел на пару шагов.

– Если он наденет на меня этот ошейник, ты знаешь, что будет, сколько людей умрет из-за меня! Я не могу позволить этому случиться. Я не хочу быть ответственной за их смерти.

– Нет.

– Ты должен был понимать, что это возможно, когда мы отправлялись на север.

Он повернулся, садясь передо мной на корточки, и взглянул мне в глаза.

– Я не убью тебя, Алина.

– Возможно, придется.

– Нет, – повторил Мал, качая головой и отворачиваясь. – Нет, нет, нет.

Я взяла его лицо в свои холодные ладони и повернула к себе.

– Да.

– Я не могу, Алина. Не могу!

– В ту ночь в Малом дворце ты сказал, что Дарклинг завладел мной.

Он слегка скривился.

– Я был зол. Это было не всерьез…

– Если он достанет рога, я действительно окажусь в его власти. Целиком и полностью. Он превратит меня в монстра. Прошу, Мал! Мне нужно знать, что ты не дашь этому случиться.

– Как ты можешь просить меня об этом?

– А кого еще?!

Его лицо было полно отчаяния, злости и чего-то еще, что я не смогла разобрать. Наконец он кивнул.

– Пообещай мне, Мал, – его губы поджались в тонкую линию, челюсть напряглась. Я не хотела причинять ему боль, но должна была удостовериться. – Поклянись.

– Клянусь, – ответил он хрипло.

Я глубоко вдохнула, чувствуя облегчение. Затем наклонилась, прижавшись к нему лбом, и закрыла глаза.

– Спасибо.

Мы долго так сидели, но потом Мал отклонился. Открыв глаза, я обнаружила, что он смотрит на меня. Его лицо было в паре сантиметров от моего, достаточно близко, чтобы я почувствовала тепло его дыхания. Я убрала руки с его щетинистых щек, внезапно смутившись нашей близости. Он смотрел на меня еще несколько секунд, а затем резко встал и ушел в темноту.

Я долго не могла заснуть. Мне было холодно, и я чувствовала себя такой несчастной, вглядываясь в ночь. Знала, что он где-то там, бесшумно ходит по свежей траве, неся на себе груз ответственности, которую я на него возложила. Мне было жаль, но я радовалась, что с этим покончено. Я ждала его возращения, но, в конце концов, заснула под звездами в одиночестве.