Лю Фэн, Тан Тяньтянь по очереди рассматривают фотографию, переглядываются.

Л ю  Ф э н. Не подойдет, нет!

Ф а н ь (достает еще одну). В этом спектакле тоже есть Сяосяо.

Лю Фэн и Тан Тяньтянь передают друг другу фотографию, расстроены.

Л ю  Ф э н. Нет, нельзя. Тут он играет гоминьдановского солдата.

Е  С я о с я о. Не волнуйтесь, не переживайте! В пьесе, что поставлена по одной из образцовых опер времен «культурной революции», я играю положительного героя — народного ополченца.

Ф а н ь (быстро вынимает большую фотографию). Вот она!

Л ю  Ф э н (смотрит на фотографию). Сяосяо тут стоит на часах в углу сцены с винтовкой в руках, виден только его затылок… Это моя вина, не дал ему приличной роли.

Т а н  Т я н ь т я н ь (со слезами). Сяосяо, не переживай, тебе поставят памятник, большой-большой памятник, который будет отливать золотом и стоять на том месте, где ты погиб. (Закрывает лицо руками, отходит в сторону.) Сяосяо, ты веришь?

Е Сяосяо, смеясь, направляется к служащему, который держит раму, становится позади нее.

(К Фаню.) Я хочу напомнить нашему руководству, что перед траурным митингом мне должны выдать пособие за Сяосяо.

Ф а н ь (опешив). Это, это… Давайте все делать по порядку… Я еще не решил вопроса относительно заявления в партию!

Л ю  Ф э н. Тяньтянь, в такое время ты о каких-то деньгах…

Т а н  Т я н ь т я н ь. Я уже распродала все, что было на складе. Неужели ты думаешь, что мне не хватает денег на расходы?

Ф а н ь (внезапно обнаруживает, что Е Сяосяо стоит позади рамы). Не двигайтесь! Посмотрите!

Е Сяосяо стоит за рамой и смеется, потом корчит гримасу, машет рукой.

О мой дорогой Сяосяо! Вот в таком виде вы примете участие в траурном митинге, умоляю, помогите еще раз…

Е  С я о с я о. Ладно, ладно, о чем разговор?.. Так хорошо? На траурном митинге я буду играть главную роль… Что ни говори, а это ведь один-единственный раз в жизни! На траурном митинге я просто расстанусь с каждым из моих друзей и тихо скажу им «Прощайте!». Верно? Лишь бы не вышло конфуза.

Ударник выбивает бурную дробь. Актеры вместе с Е Сяосяо, держащим в руках деревянную раму, танцуют.

В общей суматохе  Т а н  Т я н ь т я н ь  и  Л ю  Ф э н  исчезают. Все затихает. Зал готов для траурного митинга. Е Сяосяо, сидящий теперь позади рамы, заснул и тихо похрапывает. Фань проверяет оформление траурного зала, вроде бы доволен. Собирается закурить и в это время слышит какой-то странный звук. Осматривается и выясняет, что это храп сидящего за рамой Е Сяосяо.

Ф а н ь. Сяосяо, товарищ Сяосяо! Проснитесь! Эх, спит как убитый. Скоро начнется траурный митинг… (Похлопывает Е Сяосяо по щеке.) Сяосяо, проснитесь скорее, вот-вот начальство приедет!

Е  С я о с я о (медленно просыпается, лениво потягивается). До чего же сладко спал! Я так устал за эти дни! Где это я оказался?

Ф а н ь (улыбаясь). Сяосяо, только держитесь как-нибудь позначительнее, чтобы народ взглянул и сразу понял, что перед ним герой.

Е  С я о с я о. Вы только меня не смешите! Не сдержусь, будет конфуз!

Вбегает  о д и н  и з  а к т е р о в.

А к т е р. Кортеж машин руководителей города уже готов к выезду!

Ф а н ь (взволнованно). Сяосяо, когда придут руководящие товарищи, вы уж будьте снисходительны, прошу вас, не говорите о том, что мы не смогли найти вашего заявления в партию. Мне уже устроили головомойку! В процедурном отношении, конечно, не все в порядке, но вопрос наверняка будет решен положительно. Вы не беспокойтесь, ладно? Вообще-то говоря, широкая дверь в партию всегда была для вас распахнута…

Е  С я о с я о. Ну конечно, только у нас с вами привратник был чрезмерно строгий. Не волнуйтесь, обещаю.

Ф а н ь (вдруг заторопился, осматривает все вокруг, отдает последние указания). Проверьте еще раз микрофон. Белые цветы! Приготовьте белые цветы.

На сцене каждый занят своим делом. Е Сяосяо выходит из-за рамы, намеревается включиться в общую суету.

(Поспешно.) Сяосяо, не встревайте, это не ваша забота! Вы уж пострадайте немножко, посидите там, позади… Джентльменское соглашение, не забудьте!..

На сцене появляются двое — б р а т  и  с е с т р а. У сестры в руках большая корзина, брат прижимает к груди черный портфель.

С е с т р а. Мы издалека, приехали специально. Говорят, скоро будет кремация…

Б р а т. Да, да! Мы с сестрой хотели бы выразить соболезнование.

Ф а н ь. Вы хотите принять участие в траурном митинге? Делегаты от масс?

С е с т р а. Мы хотим поклониться товарищу Сяосяо. (Вместе с братом подходит к раме, кланяется в сторону Сяосяо.)

Сяосяо в замешательстве, пытается ответить на поклон.

Б р а т. И еще: мы с сестрой хотели бы внести некоторую сумму денег… Вот пять тысяч юаней, хотим передать вашему руководству!

С е с т р а. Примите! Обязательно примите!

Ф а н ь. Ничего не понимаю. Пришли и сразу вручаете пять тысяч!

Б р а т. Мы слышали, что герою будет установлен памятник, понадобится много денег, мы вдвоем скопили немножко…

С е с т р а. Говорят, одна девушка уже отдала пятьдесят тысяч юаней на фабрику художественных изделий, чтобы заказать памятник… Мы тоже хотим внести свою лепту.

Фань растерян. Брат и сестра поворачиваются и медленно направляются к «портрету» Е Сяосяо.

(Чуть не плача, обращается к Сяосяо.) Не знаю, помните ли вы нас?

Б р а т. В тот день, когда мы вышли из автобуса, у нас было очень тяжко на душе.

Е  С я о с я о (вспоминая). Помню, помню. Наверняка это вы крикнули…

Б р а т (с сожалением качает головой). Нет, я не кричал. У меня тогда в портфеле было пять тысяч юаней, которые я вез в город, чтобы купить сестре свадебный наряд. Хотели купить еще цветной телевизор, холодильник, магнитофон, модную кровать-тахту…

Е  С я о с я о. Конечно, экономика наша оживляется, крестьяне стали жить богаче. Все верно!

Б р а т. Когда в автобусе поднялся