из гномов нифига не смыслил, так что наглая вима сходила во Фленцийский филиал Новгородского Колледжа Естественных Наук, как-то отбрехалась от претензий к ней как к бывшей преподавательнице и наняла одного из профессоров с нужной квалификацией, чтобы тот сделал проект водоснабжения на острове.

Лис отправился во Фленцийский Магический Университет, где должен был начать учиться на третьем курсе, только в последний день каникул. И еще от входа его поразило, что ни одного студента в черном плаще он не увидел. А их летом было хоть и мало, но все равно встречались.

Парень разыскал своего старого товарища, а теперь информатора Аратрума Сулкуса, по прозвищу Голодный или Гол, и сходу поинтересовался, а что, собственно, случилось.

– Понимаешь, Лис, – заюлил тот, – это только позавчера случилось, и только сегодня я узнал подробности. Церковные шишки решили, что у нас здесь останется только Светлый факультет. А Тёмный перевели в академию там… на юге Апеннин. Чтобы, значит, к некромантам поближе.

И тут Лексису оставалось только ругаться про себя. Вот так, приняв решение убрать Тёмный факультет, кто-то подкинул ему отменную гадость. Но делать нечего, и парень отправился в приемную ректора, рассчитывая, что там так и занимаются делами студентов. Но нет. Теперь для этого был учрежден специальный департамент, так что пришлось идти туда.

Там толстый монах долго искал его дело и наконец проворчал:

– Где же вы пропадали, барон? У нас занятия все лето идут. Надо наверстывать новую программу.

– Официально занятия с сентября, – только пожал плечами Лис. – Занят я был. Много дел на лето навалилось.

В итоге его, как и положено, записали на третий курс, и студент с удивлением узнал, что там всего человек тридцать. Столько же было и на всех остальных курсах, кроме первого, на который набрали две с половиной тысячи студентов. Причем, подавляющее большинство из них оказались девушки лет так от шестнадцати до двадцати пяти, и с магическим потенциалом почти у всех в районе трех-четырех. Попадались даже с двойкой.

Аккуратно поспрашивав, парень выяснил, что почти все они бывшие монашки, которые в ужасе бежали из монастырей, когда пришла разнарядка на размножение. Вот их всех в несчастный университет и определили.

Сейчас эти девушки собирались большими кучками в каждом хоть сколько-нибудь удобном месте и бесконечно шушукались, бросая взгляды на проходящих мимо парней.

– Брось даже думать о них, – криво усмехнувшись прокомментировал ему ситуацию Гол. – Это тебе не магички, эти сразу в храм отправиться потребуют. Я тут пробовал подкатывать к нескольким, так еле ноги унес. А ведь даже до поцелуев дело не дошло.

Лис только кивнул, догадываясь о такой проблеме, хотя как раз сейчас с удовольствием с какой-нибудь девчонкой замутил бы. Но в связи с новыми законами это оказалось непросто. Девушкам надо было замуж, иначе их уже очень скоро ждали штрафы, а затем и отправка на войну. И то, что они студентки, только откладывало проблему на неясный срок. Лис им сочувствовал, но жениться на всех как-то не хотелось. Просто запудрить мозги и потом слинять – это было бы вообще подло. Вот и оказалось, что при всем богатстве выбора, собственно выбора-то и не было.

Ещё поразил новый распорядок в ещё полгода назад бывшем весьма свободном университете. Жить требовалось строго в общежитии, в комнате на шесть человек. В бывшей раньше не сильно просторной двухместной комнате, для чего там поставили трёхъярусные кровати.

А еще с первого официального дня занятий покидать территорию Университета можно было только по записке от куратора группы. Еда в столовой была представлена узким ассортиментом каш с добавлением овощей.

Ну и форма. Пока просто белый балахон из самой дешевой ткани. В будущем обещали завезти и остальную одежду, но пока под низ надевали у кого что было.

И для соблюдения всех нововведений предполагались постоянные порки, для чего прямо в холле отгородили два закутка, мужской и женский. И Лису оставалось только радоваться, что он дворянин, и его могут разве что запереть в карцере.

А в первый день занятий парню стало не до мыслей о девушках и отсутствии комфорта, потому что этот день посвятили выяснению, кто из третьекурсников что умеет из магии. И выясняли это методом простого опроса и демонстрации заклинаний.

Когда очередь дошла до Лексиса, он встал напротив развалившегося на стуле немолодого мага с нашивками церковных войск. И парень сразу догадался, что это опытный вояка, списанный с войны за то, что перевоевал. И воевал этот тип наверняка очень хорошо, но преподавателем даже на первый взгляд был никакущим. Смотрел на студентов с явным презрением и вообще не отдавал себе отчета, что по крайней мере первый день он тратит впустую. Пока разбирается с одним студентом, все остальные просто сидят и слушают малополезный им разговор.

– Итак… – покосился на ведомость куратор. – Лексис де Пенёк. Ну и чем владеешь?

– Серая магия, – стараясь не изображать ответного презрения, произнес Лис, после чего перечислил освоенные заклинания, которых у него для закончившего два курса был очень внушительный набор.

– А светлая? – удивился препод.

– Не владею. Есть небольшое смещение в тёмную часть спектра.

– Ну и что ты собрался здесь делать? – удивился маг.

– Серая магия у меня хорошая, – ответил Лис. – Только резерв медленно восстанавливается.

– Нет! После первого семестра, если не освоишь пару светлых заклинаний, то полетишь отсюда, как архангел, – хохотнул куратор. – Как будешь решать вопрос, дело твое. Но если будешь молиться в храме по несколько часов в день, то может и успеешь сместить спектр в свет. Как стараться будешь.

Лис только пожал плечами, а полусвятоша-полумаг совсем разошелся и чуть не брызгая слюной раздраженно выплюнул:

– Когда до вас дойдет, что надо служить церкви и человечеству? Вот ты! Послужить в войсках не желаешь? А что у тебя с женами? С детьми? Есть шанс всё это решить, а потом хорошенько повоевать!

Лис криво ухмыльнулся, откинул полу балахона, порылся в кармане и достал горсть побрякушек, как он называл свои запасы. Сначала надел на палец одно за другим два обручальных кольца, заранее купленных в лавке, затем продемонстрировал собеседнику три значка от орденов, два из которых были боевыми.

Тот только рот разинул, потому что у него на дорогой преподавательской мантии висел значок только одного ордена и куда ниже рангом, чем у студента.

Затем этот тип порылся в