долго спать по утрам. Наоборот, на самом деле я ожидала, что из нас двоих жаворонком окажется он. Сагре diem и все такое… разве это не его кредо?

Так как у нас еще остается немножко времени до отъезда, я забираюсь обратно к нему под одеяло и трусь холодными ногами о его теплые, пока Паскаль не начинает ерзать и не обвивает меня руками.

– Почему у тебя такие ледяные ноги? – сонно бормочет он.

Я целую его в кончик носа:

– Потому что снаружи холодно.

– Ты уже была на улице? – Паскаль медленно моргает, глядя на меня. – А сколько времени?

– Половина девятого, – весело откликаюсь я. – Итак, каким способом можно поднять тебя с постели? Поцелуями? – Оставляю невесомый след из поцелуев на его подбородке, продвигаясь к изгибу шеи. – Или ты бы предпочел свежесваренный кофе?

Замираю и ловлю его взгляд, из которого постепенно уходит сонливость.

– Ты ставишь меня перед крайне сложным выбором, – ворчит он, после чего берет мое лицо в ладони и притягивает меня к себе для глубокого поцелуя, – но я должен освободить комнату до девяти часов, так что мне стоит поторопиться.

Его губы снова накрывают мои, язык погружается в мой рот, и Паскаль наслаждается моим вкусом, а затем все-таки с грустным вздохом отрывается от меня и ищет свою одежду.

– Но я все равно был бы очень рад чашке кофе, – говорит он, уже полностью одетый, пока надевает обувь. – Ну, по крайней мере, если себе ты тоже будешь его делать. Если нет, я потом сам себе приготовлю.

– Твое желание для меня закон, – шучу я… и он уходит.

Откинувшись обратно на подушки, я пару секунд смотрю на деревянный потолок фургона. Эти выходные определенно стали одними из лучших в моей жизни. Не только восхитительная природа, но и близость с Паскалем сделали их для меня настолько значимыми.

Вот бы он не должен был возвращаться в Лос-Анджелес! Вот бы мы не затевали этот обмен, а придумали что-нибудь другое! Что-то, чем могли бы заниматься вместе. Но в то же время я понимаю, что нуждаюсь в этом путешествии, чтобы вновь обрести себя. Равно как и ему необходимо время в Лос-Анджелесе, чтобы справиться с утратой матери и подлатать свои отношения с семьей. В этом смысле наши чувства ничего не меняют.

* * *

На обратном пути в Сакраменто мы стараемся не показывать друг другу свое плохое настроение, однако оно давит на нас, как темные тучи на небе. Тем не менее мы то и дело отпускаем шуточки и болтаем о видео и идеях, о путешествии, о нас и о тысяче других вещей. Попадаем в пробку и съезжаем с магистрали, чтобы найти место, где можно припарковаться и немного передохнуть. А едва выключив двигатель, начинаем целоваться и чуть не забываем, куда вообще ехали. Впрочем, потом Паскаль берет мой ноутбук, чтобы проверить свой рейс – в безумной надежде, что его отменят из-за непогоды, – и нам становится ясно, что все-таки пора снова отправляться в путь.

К тому моменту, когда за полтора часа до вылета Паскаль останавливает фургон перед зданием аэропорта, у меня уже болит голова от утомительной поездки и беспрерывных разговоров. Но я бы не стала ничего менять.

Паскаль глушит мотор, крепко сжимает руль обеими руками, словно хочет молча попрощаться со своим автомобилем. Я спрашиваю себя, насколько же ему тяжело возвращаться в город.

– Что ж, вот мы и здесь, – наконец говорит он.

– Да, мы здесь. – Я отстегиваю ремень безопасности и поворачиваюсь к нему. – Как раз вовремя.

Он делает то же самое и садится так, чтобы смотреть прямо на меня. Уголок его рта приподнимается, однако играющая на губах улыбка не достигает глаз.

– Это были прекрасные выходные.

Я молча протягиваю руку, чтобы дотронуться до него. Наши пальцы переплетаются, его большой палец гладит тыльную сторону моей ладони.

– Счастливо добраться до дома, – произношу я, и только потом осознаю, что Лос-Анджелес не его дом. Его дом – фургон.

Но Паскаль не обращает на это внимания. Кивнув, он наклоняется, чтобы нежно меня поцеловать.

– Я уже с нетерпением жду нашей новой встречи, Холли, – шепчет он мне в губы.

– А я еще больше.

Хотя мне сейчас не до веселья, я не могу не улыбнуться. Затем мы выходим из машины, и Паскаль достает свой багаж из задней части фургона. На тротуаре полно людей.

– Холли…

– Да? – Я в ожидании смотрю на Паскаля.

Тот запускает руку в волосы, пару мгновений задумчиво смотрит на меня, но в итоге просто отмахивается:

– А, да ничего.

– Ладно.

Он подходит ко мне, чтобы поцелуями заглушить растерянность и возникшие у меня вопросы. Когда Паскаль наконец подхватывает свой рюкзак и дорожную сумку, надевает кепку и, махнув рукой, шагает в сторону раздвижных дверей, я уже забываю, что он чего-то от меня хотел.

Я смотрю ему вслед, пока Паскаль не исчезает в здании аэропорта, и еще пару секунд – на случай, если он все-таки передумает и вернется. Однако он этого не делает. Конечно, нет, он ведь заплатил за билет огромную сумму… и не все чертовы желания сбываются.

28

Паскаль

Лос-Анджелес, Калифорния

Мика ждет меня на скамейке в зале ожидания. Он так поглощен чтением, что даже не замечает, как я сажусь рядом с ним.

– Это правда книга? – поддразниваю я.

Брат вздрагивает, захлопывает книгу в мягкой обложке и пытается затолкать в свой рюкзак, но я оказываюсь проворней и отбираю ее.

– «Погода – это мы»[22], – с удивлением читаю название. – Интересный выбор.

– Ай, заткнись. – Он отбирает у меня книгу, сует в рюкзак и поднимается, чтобы направиться к выходу. На ходу снимает свои солнечные очки-авиаторы с воротника и надевает их.

– Нет, серьезно, – спешу я за ним. – Когда закончишь, дай мне. Я тоже с удовольствием прочту.

– Это не моя, – бурчит он и поправляет очки на носу, прежде чем двери разъезжаются перед нами в стороны.

– Твоей коллеги?

– Кого же еще? – Мика бросает на меня быстрый взгляд. – Выглядишь отдохнувшим. Хорошо провели выходные?

– Хорошо. – Мне не удается скрыть широкую улыбку, а мысли тем временем устремляются к Холли. – Просто замечательно.

– Значит, ты с ней переспал?

– Джентльмен наслаждается и молчит, – со счастливым видом отвечаю я.

Мы идем к краткосрочной стоянке, где припарковался Мика. В Лос-Анджелесе сейчас уже не так жарко, но все равно более душно, чем в национальном парке. Проклятые выхлопные газы.

– Так ты действительно не признаешься мне, на один раз это или