топит авианосец и убивает большинство из 5500 моряков на борту (это намного больше, чем погибло в Пёрл-Харборе). Игра в «цыпленка» с применением кибер– и космического оружия над Южно-Китайским морем превратила крошечную искру в кромешный огненный ад.

Тайвань движется к независимости

Будь Тайвань независимым, он входил бы в число наиболее преуспевающих государств мира. Трудолюбивое население острова численностью двадцать три миллиона человек стимулирует рыночную экономику, которая уже вдвое превосходит объемами Филиппины, Таиланд или Вьетнам. Хотя многие жители Тайваня мечтают о независимости, Китай воспринимает остров как свою провинцию. Пекин готов сделать все возможное, чтобы Тайбэй не обрел суверенитет. И ни одна другая страна не готова возражать Китаю по этому поводу.

Предположим, однако, что китайскому правительству пришлось существенно ужесточить репрессии в стране, в том числе в Гонконге, которому обещали сохранить значительную степень автономии и свободы, когда Великобритания возвращала город КНР в 1997 году. Разгневанные тем, что правительство отказывается от своих обещаний, жители Гонконга вышли на улицы, требуя от Пекина выполнять взятые на себя обязательства («Одна страна, две системы»). Протесты затягиваются на несколько недель, примирение выглядит недостижимым, и Си приказывает китайским войскам повторить площадь Тяньаньмэнь в 1989 году, то есть подавить народное возмущение.

Вспышка насилия шокирует тайваньцев, прежде всего молодое поколение. Поддержка стремления к независимости крепнет, антипекинские настроения возрастают. В этой атмосфере женщина-президент Тайваня позволяет себе смелые заявления, упирая на то, что народ острова своим тяжким трудом заслужил свободу и демократию. Политические союзники Тайваня идут дальше и настаивают: мол, случившееся в Гонконге показывает, что Тайвань никогда не сможет гарантировать своим гражданам подлинную свободу, не став независимым. Чтобы выразить неодобрение китайской агрессии против Гонконга, американский президент публично заявляет о том, что разделяет позицию своего тайваньского коллеги, и подчеркивает, что закон 1979 года о защите Тайваня обязывает США препятствовать любым попыткам китайского вторжения на остров.

Это знаменует серьезный разрыв с долговременной американской политикой «стратегической двусмысленности» по данному вопросу, и президент Тайваня интерпретирует высказывание президента США как негласное одобрение стремления острова к независимости. В интервью «Нью-Йорк таймс» она объявляет, что Тайвань намерен подать заявку на полноправное членство в Организации Объединенных Наций (вопреки запретам Китая) и отвергает так называемый «Консенсус 1992 года», согласно которому обе стороны согласились на концепцию «единого Китая», пусть каждая и вкладывает в это понятие различное содержание. Чтобы покарать непослушный Тайвань и припугнуть остров, Китай начинает разворачивать силы, как бы повторяя, в большем масштабе, свои действия времен кризиса в Тайваньском проливе: устраивает «испытания» баллистических и крылатых ракет, фактически останавливая морские коммерческие перевозки, важнейший канал связи острова с миром. Когда Тайбэй отказывается отозвать заявку в ООН, Китай применяет другое оружие, в том числе беспилотные минные заградители, для полного прекращения судоходства в прибрежных водах Тайваня.

Будучи малым островным государством, Тайвань импортирует 70 процентов продовольствия и значительное количество природных ресурсов, а также источники энергии. Блокада ведет к тому, что экономика острова гибнет, а в стране возникает крупномасштабный дефицит продовольствия. Администрация США, не одобряя тайваньскую заявку на вступление в Организацию Объединенных Наций, чувствует себя обязанной вмешаться. Многие конгрессмены, настроенные протайваньски, требуют, чтобы Белый дом отправил на помощь Тайваню авианосцы, как поступил Билл Клинтон в ходе кризиса 1995–1996 годов[606][607]. Но администрации известно, что китайские противокорабельные баллистические ракеты представляют серьезную угрозу американским авианосцам в регионе, а общественность США возражает против очередной войны.

В итоге Тихоокеанское командование США предлагает конвоировать торговые суда вблизи острова; это выражение поддержки, но не готовность сражаться. (Читатели наверняка припомнят, как аналогичный символический маневр негативно сказался на Афинах, которые направили свой флот для сдерживания противника к Керкире.) Эскортирование ставит американские военные корабли под угрозу потопления китайским ракетным залпом, преднамеренным или случайным; в таком случае одномоментно погибнут более тысячи американцев и зазвучат призывы отомстить. В нашем сценарии китайская противокорабельная ракета, якобы выпущенная в ходе очередного испытания, попадает в «Джон П. Мерта», десантный корабль-амфибию, сопровождающий гражданские суда. Погибают почти восемьсот матросов и морских пехотинцев на борту – это больше, чем США потеряли в первый год войны в Ираке.

Китай настаивает на том, что происшествие было делом случая; «Мерте» просто не повезло угодить под ракету, выпущенную в предположительно пустую часть океана. Но в Вашингтоне министр обороны и председатель Объединенного комитета начальников штабов убеждают президента не доверять этому объяснению и разрешить Тихоокеанскому командованию приступить к реализации доктрины «Воздушно-морских операций», то есть нанести удар по установкам противокорабельных ракет КНР на материке.

В подобных случаях недавняя история военных столкновений и боевых потерь Америки наверняка сыграет неоправданно важную роль в реакции Вашингтона. Памятуя о том, в какую «трясину» попадали его предшественники в Ираке и Афганистане, президент США вполне может принять решение не допускать войны. Поскольку в стране возродились популистские, изоляционистские настроения, сам он готов отказаться от обязательств перед Тайванем. Однако гибель восьмисот моряков и морских пехотинцев от попадания китайской ракеты заставляет потрясенных американцев требовать возмездия.

Осмысляя потопление «Мерты», президент уступает давлению своих военных и политических советников и соглашается нанести превентивный удар по противокорабельным и другим баллистическим ракетным системам в материковой части Китая. Поскольку обычные и ядерные ракеты Китая размещаются вместе, а их управляющие системы взаимосвязаны, Пекин ошибочно решает, что Соединенные Штаты Америки предприняли внезапную попытку ликвидировать ядерный арсенал КНР единственным и неожиданным ударом.

В отчаянном стремлении «деэскалировать через эскалацию» – эта оруэлловская по духу доктрина, кстати, является столпом российской военной стратегии – Китай запускает одну из своих наземных баллистических ракет с ядерными боеголовками в сторону пустого участка океана к югу от Окинавы. Ядерный порог перешагнут. Пускай при ударе никто не лишился жизни, отсюда рукой подать до полноценной ядерной войны.

Война, спровоцированная третьей стороной

Искра китайско-американского конфликта совершенно не обязательно должна возникнуть стараниями или ошибками американских или китайских вооруженных сил. Она вполне может оказаться результатом конфронтации с прочими странами (или между ними). Мы приблизились к такому сценарию в 2010 году, когда Северная Корея потопила южнокорейский военный корабль «Чхонан», оборвав жизни сорока шести южнокорейских моряков. Китай поддержал заявление Северной Кореи о непричастности к инциденту, хотя Сеул настаивал на том, чтобы Пхеньян привлекли к ответственности. В конечном счете две Кореи и их союзники сумели не переступить грань войны. Но при ином наборе базовых условий и «ускорителей», сложившемся сегодня, далеко не очевидно, что войны удалось бы избежать, особенно будь вовлеченные третьи стороны более задействованы в той многолетней, уж простите, «грызне», которая продолжается по сей день