отказываешься. Или дело в деньгах? Так я могу одолжить, — Дина широко открыв глаза, прокрашивает тушью ресницы.

Стоим с подругой на отапливаемом балконе её квартиры, так как здесь больше света.

— Нет, не в деньгах. Просто не хочу быть третьей лишней. Будете с Лёшей со мной весь вечер нянчиться.

— За барную стойку тебя посадим и всех делов. Что за тобой присматривать? Не маленькая. Вроде как уже, — подмигивает ненакрашенным глазом.

И что это значит? Что за намёки?

— Ух, ты. Зацени. С кем это наш Артёмка приехал? — у Дины ещё и рот открывается от удивления, когда она чуть ли не лбом припечатывается к стеклу.

В балконное окно, выходящее во двор, прекрасно видно Артёма, выходящего из своей машины вместе с какой-то девушкой. Эффектной. Высокой. Стройной. Помогает нести ей сумки.

— Кто это? — встаю на носочки, чтобы лучше было видно.

— Понятия не имею. Девушка, — Дина жмёт плечами.

— Не мальчик, так точно, — провожаю их взглядом, пока они находятся в зоне моей видимости и не скрываются за козырьком подъезда.

— Лиль. Признайся. Было что с Артёмкой?

— С чего ты взяла?

— Ты на него так смотришь.

— Обычно я на него смотрю. Как на всех, — на эмоциях скрещиваю руки на груди.

— Допустим. А с Тимуром он, наверное, в тот раз не поделил игрушечную машинку?

— Машинку, не машинку…

— Ладно, не лезу. Расскажешь, если захочешь. — Дина принимается за второй глаз. Аккуратно проходится кисточкой туши по ресницам. — Но не думаю, что их что-то связывает.

— Кого их?

— Артёма и эту кралю, — кивает в сторону окна, — какой-то он отстранённый был с ней. Артём, мне кажется, очень тактильный. Взял бы её за руку, а так шли, как будто чужие люди.

— А мне-то какая разница?

— «Один еб*т, другой колясочку возит», — как говорит мой Лёша. Вот в чём разница.

— У Лёши выражения, конечно…

— Зато очень жизненные, — проверяет время на телефоне. — Так и не поедешь с нами в бар?

А мне вдруг резко захотелось поменять свои планы на вечер. В данный момент больше всего не улыбает возвращаться домой в пустую квартиру. Ведь сегодня один из тех редких дней, когда и мама, и отец работают в ночную смену.

— Дин, а мы сможем заехать ко мне, чтобы я переоделась?

— Вот это совсем другое дело! — Дина хлопает в ладоши. — Заедем, конечно. Но с одним условием, ты юбку или платье наденешь. Перестань прятать свои ноги! Это преступление! А пока, — указывает рукой на стул, — садись, сейчас мы тебе такие стрелки забабахаем.

* * *

Мешаю трубочкой гору льда в стакане с безалкогольной пина-коладой. Бармен мне мило улыбается, заканчивая взбивать в шейкере очередной заказ. С изяществом выливает содержимое, превратившееся в сплошную пенку, в бокал. Украшает дольками фруктов.

Симпатичный. Этот бармен. Данила, судя по бейджу.

— Дань, повтори, пожалуйста, — слышу сбоку незнакомый мужской голос. — И девушке тоже.

— Спасибо, но это необязательно, — понимаю, что речь идёт обо мне.

— Почему же? Я от чистого сердца и без всяких умыслов, — мужчина сверкает белоснежной улыбкой, а глазами пожирает мои ноги.

Сразу становится неуютно. Хочется юбку пониже опустить. Оборачиваюсь, сама не знаю зачем. Пробегаюсь глазами по залу, утопающему в полумраке вперемешку с яркими огнями стробоскопа. Ёрзаю на стуле. Дина с Лешёй ещё где-то потерялись.

— Не нервничай так, — замечает моё волнение. — Я с миром, — усмехается. Принимает от бармена Дани стакан с виски и льдом, а рядом со мной как по волшебству возникает пина-колада.

Недоверчиво смотрю на коктейль.

— Безалкогольная, — поясняет Даня, обворожительно улыбаясь.

— Не пьёшь? Похвально, — рука щедрого на напитки незнакомца приземляется на спинку моего стула.

Не знаю, что заставляет меня снова посмотреть в сторону выхода. Кого я там ищу?

— Сейчас должен мой парень подойти, — пытаюсь применить старую как мир отмазку.

К пина-коладе так и не притрагиваюсь.

— Конечно-конечно, — чувствуется, что не особо он мне верит, но руку всё-таки убирает, — но мы же просто с тобой разговариваем. Или тебе твой парень запрещает, просто разговаривать? — теперь его взгляд ныряет в вырез моей футболки.

Вот чего сюда попёрлась? Сидела бы дома. Наслаждалась бы одиночеством. Нет же, надо найти приключения на свою пятую точку. Уже думала применить вторую по популярности отмазку: свалить в дамскую комнату, как с другого бока раздаётся:

— Извини, опоздал, — а вот этот голос я сразу узнаю.

От неожиданности встречи я открываю рот, который тут же накрывает жадный поцелуй с языком. Такой, от которого хочется плотнее сжать ноги, а руками зацепиться за воздух, чтоб с барного стула не грохнуться.

— О, свалил, — Артём заглядывает за моё плечо, когда я перестаю ощущать объятия его горячих губ.

— Кто? — мысленно сметаю мозги в кучку.

— Старый хрен, который пытался тебя склеить.

— Так это представление было ориентировано на вполне конкретного зрителя?

— А ты хочешь сказать, что зря я за тебя впрягся? — немного раздражённо.

— Тебя никто не просил, — отвечаю в той же манере. — И что ты вообще здесь делаешь?

Не виделись с ним несколько дней, обмениваясь лишь сообщениями. А тут как гром среди ясного неба. Явился.

— Сам не знаю, — стучит по барной стойке какой-то штукой, напоминающей флешку большого размера. — Не знаю… — повторяет, мотая головой. Заказывает у бармена стакан воды. Выпивает его в несколько глотков. Расплачивается. И так же неожиданно, как и пришёл, уходит из основного зала.

— Ну, классно, чё, — подпираю лицо одной рукой, другой двигаю ближе к себе халявную пина-коладу.

Когда на дне стакана снова остаются одни круглые кусочки льда, с каждым ленивым движением трубочки уменьшающиеся в своём размере, ко мне подсаживается Дина:

— Вы чё тут поодиночке скучаете?

— Мы — это кто? — кидаю пустой взгляд на подругу.

— Ты и Артём. Одна здесь попу протирает, другой — на диванчике около аэрохоккея.

— Не думаю, что он там скучает.

— Тогда зачем он мне позвонил час назад, спрашивал, где ты? Ведь это я ему сдала все явки и пароли твоего местонахождения.