овощи. Несколько луковиц, пару морковок, сладкие перцы, чеснок. Помыли помидоры и очистили их от «жопок» - место, где крепится плодоножка.

Небольшими кубиками нарезали все овощи, кроме морковки. Её я обычно натираю на тёрке, но тут таковой не оказалось. Поэтому я нарезала морковку тонкой соломкой, получилось примерно как на салат по-корейски.

За это время тесто достаточно отдохнуло. Я посыпала стол мукой, разделила шар на несколько кусочков и скатала в небольшие шарики. Показала доне Миро как нужно раскатывать питу – в тонкий, ровный круг. Поставила небольшую сковороду на плиту и приказала саламандрам сильно не жарить, сохранять средний огонь. Иначе пита просто не получится.

Первую раскатанную лепёшку бросила на разогретую сковородку. Через несколько секунд по поверхности теста пошли пузырьки – значит пора переворачивать. Подождала пока пройдёт примерно минута и приступила к самой важной части – надуванию питы. Для этого снова перевернула лепёшку и через несколько секунд она начала надуваться. Перевернула её ещё раз и слегка надавила, чтобы продавить горячий воздух между отделившимися слоями лепёшки. Только так можно получить полость внутри питы. А в эту полость потом очень вкусно влазит шакшука. Объедение!

Дона Миро быстро усвоила методику приготовления питы и взялась за дело. А я себе освободила руки для приготовления шакшуки – дело важное и требующее внимания.

Взгромоздила на плиту сковороду-гиганта, разогрела на сильном огне, убавила пламя и приказала саламандрам удерживаться в одном режиме. Налила подсолнечного масла, подождала немного и высыпала туда чеснок. Так как перчика чили у меня нет, добавила щепотку острого перца. Обжарила секунд двадцать и выложила мелко нарезанный лук. Его жарила до прозрачности и лёгкой золотистости.

Следующие пошли морковка, перцы и помидоры. Они томились, распространяя летние ароматы на всю кухню, минут десять. Во время тушения добавила в сковородку ложечку паприки, щепотку чёрного молотого перца, несколько перемолотых зёрен кориандра. И маленькую ложечку сахара – помидоры иногда такую кислоту дают, просто жуть. А значит, без сахара будет грустно и кисло.

Пока я готовила основу шакшуки, дона Миро уже доделала питы и освободилась. Я выдала ей зелень – петрушку, укроп и перья зелёного лука – нарезать меленько. А сама приступила к важнейшей части – вбить яйцу, чтобы все желтки остались целыми.

Плоской лопаткой проковыряла ямки в тушёных овощах и аккуратно разбила туда яйцо. Не сложно, но крайне нудно. Вырыть ямку – вбить яйцо. Повторить пока яйца не кончатся, или нервы. Но я дама закалённая, поэтому яйца закончились гораздо быстрей.

Посолила всё это ароматное безобразие и убавила огонь. В шакшуке важно всё, но самое важное правильно приготовить яйца. Белок должен запечься полностью, а желток – остаться жидким. Тут и проверяется мастерство и терпение.

Стоишь над сковородкой, смотришь пристально, а на тебя насмешливо глядят жёлтые кругляши. Только моргнёшь, а они уже вкрутую.

Вот и стоишь, даже моргать боишься.

Но я ничего не проморгала, поэтому через пару минут сковорода с шакшукой, густо посыпанная зеленью, уже стояла посредине стола. Рядом высилась горка пустотелых пит и пиршество началось.

Подъедая шакшуку, я поняла, наконец, викингов. Что может быть лучше, чем вечерний пир в дружной компании? Сидящие за столом со мной невнятно согласились. Хотя так и не поняли, про каких викингов я тут вещаю.

*************************************

Вальгалла, Вальхалла, -- чертог убитых. В скандинавской мифологии жилище павших воинов. Находится в Асгарде и принадлежит Одину Всеотцу. Павшие воины прямиком отправляются в Вальгаллу, где в окружении рыжеволосых валькирий вечно пируют. Пьют неиссякающее медовое молоко козы, едят мясо вепря (тоже никогда не заканчивающееся). Светильниками в Вальгалле служат боевые мечи – блеск их равен свету огня.

Глава №29

Глава 29

Диего так и не пришёл. Ни вечером, ни в последующие два дня.

Вместо этого на столе появлялся неизменный букет цветов – белых, голубых, сиреневых – и коротенькая записка. Слова грели сердце и окрыляли. Но всё равно, было немного грустно.

Однако сильно печалиться, мне просто не было времени. Стучали молотки и пели пилы. В доме восхитительно пахло свежим деревом. Лестница становилась всё краше и новее. Мастера обещались закончить её в самые короткие сроки. Я забилась с ними на продолжение работ. Нужно было изготовить несколько новых окон, поменять входную дверь…и мало ли чего нужно будет ещё сделать, когда появится доступ на второй этаж. Поэтому держала я их в тонусе, чтобы работали лучше и быстрее, потому как работы предстоит ещё воз и маленькая тележка.

Дон Алэрико молчаливо делал свою работу. Площадка под пекарню уже приобретала вполне жилой вид. Алэрико выложил аккуратные ступени от двери, которую создал его светлость, замостил большую часть поляны.

Наблюдать за его работой было приятно. Сосредоточенный, немногословный, собранный Алэрико работал, будто танцевал. Плавные движения, ни одного лишнего шага, чётко выверенные действия, без суеты и спешки.

Я иногда замирала в дверном проёме и с восхищением наблюдала за работой Алэрико. Ему, с такой внешностью и фактурой, воином бы быть или царевичем. Принцесс спасать из высоких башен. Разбивать вражеские армады. Танцевать на балах. Соблазнять придворных дам и сбегать от них в ночь по свитым из простыней верёвкам.

А он тут каменную плитку филигранно укладывает.

Сама я без дела тоже не сидела. Отмыла кабинет и маленькие каморки. Завела большую стирку, во время которой мне всё-таки пришла в голову безумная мысль и я решила согласиться с давним предложением доны Розы.

Дело в том, что местные носили вместо привычного нам белья панталоны. Вещь, как по мне, страшно не удобная и несоблазнительная совсем. Поэтому постирав и высушив своё земное нижнее бельё, я решила отправиться к доне Розе – той самой торговке готовым платьем, у которой приобрела свой любимый наряд.

Увидев меня, мечта Кустодиева бросилась обниматься и спешно рассказывать местные новости. Кто женился, кто родился, как староста изменился.

Если остальные новости я пропустила мимо ушей, то про старосту с удовольствием и небольшим напряжением – вдруг на меня выйдут – послушала.

— Сама вчера видела. Молодится наш староста. Говорю тебе, бабу завёл. Волосы красить начал, усы. Он жеж седой был, как лунь, а теперь волосы темнеют, как будто отваром из корня малакаи мыться стал. – дона Роза выпучила глаза и осуждающе сморщила губы, — вот куда ему, хрычу старому? А? вот скажи мне, Света, откуда в нём только прыть взялась? А? бежал по дорожке аки молодец юный. Чуть не прыгал. Постыдился бы.

— Любви все возрасты покорны,