Эй! А как же оплата, материалы и прочая белиберда.

— Дон Алэрико,— я кинулась следом, но догнала мастера уже практически у ворот.

Каждый плавный шаг каменщика равнялся моим трём-четырём. Ух махина каменная!

Он остановился и молча уставился на меня своими ледяными глазами.

— Уф! – я отдышалась, и только потом смогла говорить, — дон Алэрико, а как же смета, расходы, деньги на материалы.

— Уже всё внесено. – спокойно ответил мастер.

В смысле? Кто это постарался?

— Кем? Когда?

— Из казны его светлости. Сегодня по утру. – ответил дон Алэрико и вышел за калитку, оставив меня в растерянности.

Его светлость значит расстарался. Прямо с утра. Откуда он узнал, что я хочу нанять каменщика?

— Блин-блинский, — стукнула я себя ладонью по лбу.

Откуда-откуда, вчера Алэрико приходил, как раз, когда я валялась в отключке на ручках его светлости. Естественно Диего понял, что дон Алэрико приходил не просто так. Расспросил его, оценил масштабы разрухи… и решил вмешаться.

Я постояла возле ворот, прикидывая, злиться мне на очередное самоуправство герцога или с благодарностью принять. Всё-таки он сэкономил мне кучу денег, но сделал это без спроса. Может не нужна мне помощь. Может я птица гордая и привыкла сама всё делать.

Поковырявшись в своих чувствах, поняла, что ни капли не злюсь на самоуправство Диего. Наоборот, внутри расползалось тёплое чувство благодарности. Впервые мужчина сам увидел проблему и сам её решил.

Без просьбы, без уговоров, без намёков.

Обычно, как оно бывает. Ты просишь мужчину помочь. Он вроде бы соглашается, но дело с места не движется. Идёт время. Ты напоминаешь, снова и снова, пока терпение не лопается, осыпаясь звонкими осколками, и ты сама начинаешь решать вопрос. Нанимаешь мужа на час, который и полку прибьёт, и розетку починит, и кран поменяет.

Либо напоминаешь бесконечно, а дело с места никогда не сдвинется, и на любые попытки вызвать специалиста на тебя выливается ведро обиды и рой стенаний.

Как говорится, мужик сказал, что всё сделает и не надо ему об этом каждые полгода напоминать. Таким был мой бывший.

А с Богданом я не жила, чтобы оценить его мастерские навыки. Однако, и он особо не стремился помочь мне в чём-то, практически не интересуясь моей жизнью. Так, изредка цветы и конфеты присылал с курьером. Да пару раз лекарства заказывал из аптеки и бульон из ресторана, когда я простуженная лежала дома.

А тут – Диего сам всё понял, сам решил проблему.

Непривычно, но очень приятно.

Прелесть, что за герцог.

— Дона Света, — окликнул меня дон Хуан, — ты бы пошла отсюда, нам мусор выносить надо.

Я очнулась и поняла, что стою и довольно скалюсь в распахнутые ворота. Выезд загораживаю. А за воротами стоит огромная телега, запряжённая здоровенным конём. Конь, с коротко отстриженной гривой, был размером с небольшой грузовик.

— Махина, — уважительно протянула я, разглядывая коня.

И когда только они успели открыть ворота и привезти эту телегу? Совсем я разум растеряла. Немудрено. Герцог поселился в моей душе накрепко, вытеснив даже внимательность и собранность, качества характера, с которыми я и так не особо дружу.

— Дона, посторонилась бы ты. Зашибём ведь, — дон Мика пронёс мимо меня кучу трухлявых ковров.

Я рассмеялась и ретировалась, решив пойти на кухню и прибрать за домовым. Зачем людям мешать?

На кухне меня ждал сюрприз. Нет, точно не от моего вредного маленького хозяина. Тот всё доел и исчез в неизвестном направлении.

На столе лежал букет белых цветов-фонариков с красной серединкой, распространяя по кухне нежный, чуть сладковатый аромат. Удивившись, я подняла букет. На стол выпал маленький конверт, украшенный затейливыми вензелями.

Непокорные губы снова расползлись в улыбку. Тут не надо быть магом или сыщиком, чтобы понять от кого эти цветы.

Такие растут в герцогском замке. Дон Николо сравнивал меня с ними, когда я, наряженная в новое платье, собиралась ехать к его светлости.

Видимо, не ему одному пришло в голову такое сравнение.

Я отложила в сторону букет и открыла конверт. Там была маленькая записка, пахнущая мятой. Твёрдой рукой было выведено послание:

«Надеюсь, эти цветы порадуют тебя. Из-за каменщика не сердись».

И широкая размашистая подпись его светлости.

Не сердись? Да как я могу сердиться, когда мне наоборот очень приятно. И забота герцога, и этот маленький знак внимания – белые фонарики с красной серединкой.

Бабочки в животе вдруг взвились бурным роем и закружили меня в сладкой истоме. Божечки-кошечки, как давно я не испытывала этого чувства. Чувства, что любовь вообще возможна.

Улыбаясь и мурлыча себе под нос незатейливую песенку, я поставила цветы в воду – подобрала самый симпатичный кувшин для этого. Прибралась на кухне. Записку отнесла в спальню и спрятала в сумку.

Паря, как на крыльях, повязала передник и решила погрузиться в работу и разобрать кладовку и каморку для швабр. Заодно и весь доступный хлам выкинем. Разом.

В каморке поснимала со стен метлы и веники. Так и есть – истлели от времени и теперь сыплются во все стороны от малейшего прикосновения. Приговор – на выброс, потому что хлам непригодный. А зачем его хранить и пытаться применить в хозяйстве?

Следом отправились прохудившиеся медные тазы и рассохшиеся кадушки. Можно конечно попытаться починить, но, думаю, затраты на ремонт ветхих посудин будут практически сравнимы с покупкой новых. Слишком давно кадушки стояли без воды, слишком много трещин образовалось на дощечках. Лучше закажу новые у дона Бласа или дона Марко.

С тазами была вообще печаль. Кривые, помятые, с дырками в днище – вот зачем такое прятать в каморку и хранить? Надеялись, что сами собой зарастут, расправятся, починятся или что?

Следом проверила сохранность швабр. Они на удивление оказались практически не затронуты разрухой. Как будто их купили, а потом повесили в каморку, так и ни разу не воспользовавшись. Швабры требовали небольшого ремонта – закрепить слегка разболтавшиеся ручки, немного ошкурить, чтобы убрать задорины, оставшиеся после обстругивания дерева. И можно долгие годы пользоваться. Попрошу мастеров заодно и швабры подновить.

Сложила тазы и кадушки друг в друга, приготовила на вынос. Взяла метлы и веники, стараясь сильно их не шевелить – сор так и сыпался – и понесла на улицу.

— Куда бросать? – спросила у дона Хуана, который как раз набирал хлам из очередной кучи.

— А прямо в телегу и бросай, — откликнулся он.

Выкинула в телегу, вернулась за кадушками. Попыталась поднять всё и разом.