Со вздохом она откинула назад голову и закрыла глаза.

– Тоблакай… у тебя будет сколько угодно зрителей, когда ты скрестишь оружие с императором эдур.

– А при чем тут твои ду́хи, Самар Дэв?

– Непонятно? Постараюсь объяснить. В городе, к которому мы приближаемся, есть боги. Местные боги.

– А у них бывает свободное время?

– Они не живут в храмах. И на их домах нет никаких знаков, Карса Орлонг. Хотя они в городе, об этом мало кто знает. Пойми, ду́хи кричат, потому что явились незваными, хуже того, если кто-то из богов захочет отнять у меня духов, я мало что смогу противопоставить.

– Но они же привязаны и ко мне, правда?

Корпус дрогнул – корабль ткнулся в причал. Самар увидела блеск зубов в жестокой улыбке, и по спине пробежал холодок.

– Да что ты об этом знаешь? – спросила она.

– Собирать души – мое проклятие. А что такое ду́хи, как не просто сильные души? Они одолевают меня… Я одолеваю их. Свечи, что я зажег в твоей аптеке… Ведь в воске были ду́хи?

– Распущенные, потом собранные, да. Я собрала их… когда отослала тебя.

– И заключила их в нож на твоем поясе, – указал Карса. – Скажи, ты чувствуешь две души тоблакаев в моем оружии?

– Да. Нет. То есть я чувствую их, однако не смею приблизиться.

– Почему?

– Они слишком сильны для меня. Они словно огонь, запертый в кремне твоей волей.

– Незапертый, – возразил Карса. – Они живут внутри, потому что таков их выбор, потому что это оружие делает им честь. Они мои компаньоны, Самар Дэв. – Тоблакай внезапно поднялся на ноги, сгорбившись под потолком. – Если бог по глупости попытается похитить наших духов, я убью его.

Ведьма полуприкрыла глаза. Громкие заявления нередко срывались с губ Карсы Орлонга, и она давно поняла, что все это не пустая похвальба.

– Это было бы не слишком разумно, – сказала она, подумав.

– Бог, лишенный мудрости, получает то, что заслужил.

– Я о другом.

Карса нагнулся, чтобы подобрать мертвую крысу, и шагнул к люку.

Выбравшись на главную палубу, Самар Дэв увидела, что тоблакай, подойдя к капитану, отдал в руки летерийцу мокрую крысу и отвернулся со словами:

– Давайте тали – поднимите моего коня на палубу, и мы уберемся с этой проклятой скорлупки.

За его спиной капитан уставился на грызуна в руках, потом с отвращением бросил трупик за борт.

Самар Дэв подумывала переброситься парой слов с капитаном, чтобы предотвратить надвигающуюся бурю – бурю, на которую бесстрастный Карса много раз напрашивался в течение путешествия, – но решила, что дело того не стоит. Капитан, похоже, считал точно так же: матрос уже тащил ведро с морской водой, и летериец просто умыл руки.

Открыли главный люк грузового трюма, начали устанавливать ворот.

Карса пошел к трапу и громко объявил:

– В городе стоит отчаянная вонь. Когда покончу с императором, сожгу все дотла.

Планки проседали и качались под шагами тоблакая. Самар Дэв поспешила за ним.

Один из двух стражников в доспехах уже втолковывал Карсе презрительным тоном:

– …не брать с собой оружия, если получите разрешение выйти с подворья; упомянутое разрешение может дать только старший офицер Стражи. В данный момент мы проводим вас в квартиру, где вы смоете грязь с тела и волос…

Больше стражник сказать не успел: Карса ухватил его рукой за кожаную портупею и одним движением запустил в воздух. Пролетев шагов шесть, тот наткнулся на трех грузчиков, глазевших на процедуру. Все четверо повалились на землю.

Изрыгая проклятия, второй стражник схватился за рукоять короткого меча. От удара Карсы его голова откинулась назад, и стражник упал.

С криками к месту происшествия бежали еще летерийские солдаты.

Самар Дэв поспешила вперед.

– Худ тебя побери, тоблакай, ты собрался воевать со всей империей?

Взглянув на полукруг выстроившихся перед ним солдат, Карса прорычал что-то и сложил руки.

– Если вы мой эскорт, – сказал он, – так проявляйте вежливость, а то порублю на кусочки.

Потом он развернулся и прошел мимо Самар.

– Где мой конь? – проревел он морякам на палубе. – Где Хавок? Я устал ждать!

Самар Дэв захотелось вернуться на корабль, потребовать поднять паруса и двинуться по реке обратно в Драконийское море и дальше. Пусть с этим непредсказуемым тоблакаем разбираются Летерас и его несчастные жители.

Даже боги такого не заслуживают.

Бугг стоял в тридцати шагах от главных ворот поместья Хиванара, одной рукой опершись на стену. Где-то неподалеку в саду тревожно пищали цыплята и в дикой панике бросались на решетки. Над головой продолжали метаться тучи скворцов.

Бугг вытер со лба бусинки пота, стараясь глубоко вздохнуть.

Полезное напоминание, сказал он себе. Все – вопрос времени. Что растянулось – сократится. События начались, силы сошлись. Смерть записана в рождении – вот мудрые слова. Как ее звали? Когда она жила? Ах, сколько позабыто, сколько воспоминаний утекло, как песок между пальцев. И все же она могла видеть недоступное большинству – богам в том числе. Смерть и рождение. Даже в противостоянии эти силы связаны, определить одно значит определить второе.

А теперь явился он, первым же шагом обрушив груз истории. Истории этой земли. Своей истории. Две силы, противостоящие, но неразрывно связанные. Чувствуешь ли ты, что пришел домой, Икарий? Я помню, как ты вышел из моря – беглец из царства, которое опустошил. Однако твой отец не ждал тебя – он ушел, отправился в глотку Азата. Икарий, он был яггутом, а у яггутов ни один отец не протягивает руку сыну.

– Тебе плохо, старик?

Бугг отстраненно посмотрел на слугу из соседнего поместья – тот возвращался с рынка с корзиной продуктов на голове. Только от горя, дорогой смертный. Бугг покачал головой.

– Это все наводнения, – продолжал слуга. – Они подмыли глину.

– Точно.

– Крысий дом рухнул, слыхал? Прямо на улицу. Хорошо, что он был пуст. Хотя, я слышал, была жертва, снаружи. – Слуга вдруг расплылся в улыбке. – Кот!

Продолжая смеяться, он пошел дальше.

Бугг смотрел ему вслед; потом, кряхтя, направился к воротам.

Он ждал на террасе, хмурясь на неожиданно глубокую траншею, которую землекопы смогли прорыть на берегу и продолжили через донные отложения реки. Траншея была хорошо укреплена, и Бугг видел, что протечек между досками мало. Тем не менее двое рабочих с блестящими от пота спинами непрерывно качали насос.

Подошел Раутос Хиванар: