Шедвелл. Нельзя ли побыстрее, женщина? Разгони это дьявольское устройство!

Шедвелл сжимает Громомёт, вздрагивает и покачивается от каждого движения.

Мадам Трейси. Мистер Шедвелл, держитесь за меня, да покрепче, иначе упадете, и я тут буду ни при чем.

Шедвелл. Сейчас, только поправлю свой прибор.

Мадам Трейси хихикает. У Шедвелла несчастный вид. Он обхватывает ее рукой. Она прижимает его крепче к себе, так что он фактически обнимает ее; между ними торчит Громомёт.

558 ИНТ. ЖАСМИНОВЫЙ КОТТЕДЖ, КРАСНОЕ НЕБО, ДЕНЬ

Анафема на кухне складывает в корзину вещи, которые могут понадобиться, чтобы спасти мир, в том числе карточки и хлебный нож.

Вбегает Ньют…

Ньют. Я всё понял.

Анафема. Да ну?

Ньют. Если Агнесса подсказывает тебе, что делать… и мы должны всё исправить… значит, тебе просто нужно выбрать карточку. Любую.

Анафема. Не говори глупости.

Ньют. А я и не говорю. Впервые в жизни мне пришла хорошая идея.

Анафема. Не понимаю.

Ньют. Если Агнесса права и мы делаем всё это потому, что она это предсказала, тогда любая карточка, которую ты сейчас выберешь, окажется той самой, нужной. Логично же.

Анафема. Бред.

Ньют. Ты здесь потому, что это предсказала Агнесса. Ты говорила, что и я здесь потому, что это предсказала Агнесса. Выбери карточку. Любую.

Анафема окидывает его взглядом. Чушь, конечно, но…

Ньют. «Когда небо покраснеет… – тут она угадала, – встаньте оба поскорее там, где жизнь с войной схватится, где уже не садятся железные птицы». Догадываешься?

Анафема. Кажется, это про нас. Где уже не садятся железные птицы…

Ньют. Железная птица – это, наверное, самолет. Но где они уже не садятся?

Анафема. Рядом с городом есть американская авиабаза. Самолеты там больше не садятся. Мне доводилось встречать в деревенском пабе людей, которые там работают. Но зачем нам туда идти? Там ничего не осталось, кроме узла связи. Компьютеры и всё такое. И взрываться там нечему… (Тут до нее доходит смысл собственных слов.) Господи боже.

559 НАТ. УЛОЧКА В ЛОНДОНЕ, БУРЯ, ДЕНЬ

Мопед еле-еле ползет по дороге.

Мадам Трейси / Азирафель. Мадам, с какой же скоростью движется ваше транспортное средство? По-моему, пешком бы получилось быстрее…

Мадам Трейси. Он и со мной одной едет от силы десять миль в час. И разогнать его быстрее можно разве что чудом.

Мадам Трейси / Азирафель. Чудом. Да. Точно. Будьте так любезны, сержант Шедвелл, держитесь крепко-прекрепко.

Лицо мадам Трейси. Она корчит гримасу и сотворяет чудо.

Мопед содрогается. Его окружает голубой свет, мопед изящно поднимается и летит в нескольких футах над землей.

Почему-то кажется, будто он движется назад…

А потом мы слышим громкое ДРЕБЕЗЖАНИЕ, словно отпустили натянутый эластичный бинт…

Мопед бросается вперед, как в «Звездном пути» или «Звездных войнах»; всё остальное превращается в размазанные линии…

По лицу мадам Трейси мы понимаем, что ей это явно нравится, Шедвелл же зажмурился и дрожит…

560 НАТ. ПОЛИЦЕЙСКОЕ ЗАГРАЖДЕНИЕ НА М40, БУРЯ, ДЕНЬ

Возле полицейских Фреда и Джулии собралась ГРУППА УЧЕНЫХ.

У них с собой затейливые приборы, подсоединенные к ноутбукам; они проверяют М25. На экране некоторых ноутбуков – вид на М25 со спутника: мы видим, что кольцевая горит…

ДВОЕ УЧЕНЫХ отчитывают Фреда с Джулией.

Ученый 1. Всё, что вы нам рассказываете – чушь собачья. В данное время температура над М25 выше семисот пятидесяти градусов…

Ученый 2. Или минус сто пятьдесят.

Ученый 1. Или минус сто пятьдесят. Видимо, ошибка прибора. Мы даже вертолет не можем туда отправить: он поджарится, как наггетсы в Макдоналдсе. Как мог старинный автомобиль проехать через огонь и остаться невредимым?

Фред. Я и не говорил, что он остался невредимым.

Ученый 1. Вы сказали, что водитель вам помахал.

Джулия. Машина горела. Но он всё равно ехал.

Ученый 2. Но это же невозможно! Разве вы не понимаете?

Джулия. Понимаем, конечно. Мы же не дураки.

Раздается ЗВУК, как будто кто-то играет на стеклянной гармонике. Они изумленно оглядываются. Потом поднимают глаза…

Мопед мадам Трейси прорвался сквозь защитное поле М25 и направляется к ним.

КРУПНЫЙ ПЛАН: мадам Трейси наслаждается моментом славы, Шедвелл перепуган.

С земли на них смотрят, задрав головы, с недоумением, ужасом и изумлением.

Фред. Если уж это возможно…

Мадам Трейси. Юхууууу!!

Миг – и ее нет.

Джулия. Интересно, куда они все едут.

СМЕНА КАДРА

561 НАТ. НЕБО НАД ШОССЕ М40, БУРЯ, ДЕНЬ

Мадам Трейси с Шедвеллом, который крепко держится за нее, на скорости около 100 миль в час, чуть покачиваясь, несутся по небу на мопеде.

СМЕНА КАДРА

562 НАТ. УЛИЦЫ ТАДФИЛДА, БУРЯ, ДЕНЬ

Р. П. Тайлер с пуделем Шатци выходит из дома. Слышен глухой рев мотоциклов. На дороге возле Тайлера останавливаются Четыре Всадника Апокалипсиса.

Тайлер нервничает.

Голод, Загрязнение и Война поднимают козырьки шлемов. Лик Смерти зловеще закрыт.

Голод. По-моему, мы заблудились. Наверное, дорожные указатели сдуло ветром. Нам нужен аэродром.

Р. П. Тайлер. Второй поворот направо, только он не совсем направо, он слева, но вы увидите, он потом уходит вправо, там указатель Порритс-лейн, но это никакая не Порритс-лейн, на картах Управления картографии ясно видно, что это всего-навсего восточный конец Форрест-хилл-лейн, выедете из деревни, проедете мимо «Быка и скрипки», а дальше не промахнетесь.

Голод. Я что-то ничего не понял.

Смерть. Я ПОНЯЛ. ПОЕХАЛИ.

При звуках голоса Смерти пудель Шатци скулит и убегает.

Глазами Тайлера: Загрязнение доедает последний кусок чипсов из пакета и бросает его на землю.

Тайлер. Молодой человек, это вы тут мусорите?

Загрязнение. Не только я. Все.

И мотоцикл с ревом уезжает.

563 НАТ. ЛУГ В ТАДФИЛДЕ, КРАСНОЕ НЕБО, ДЕНЬ

Адам идет один по лугу, за ним, чуть поодаль, бежит Барбос. Адам задумчив и растерян: он размышляет о том, что натворил.

Пеппер. Адам. Что ты сделал?

Адам. Не знаю. Но что бы я ни начал, мы должны это остановить. (Он кажется совсем маленьким и очень одиноким.) Сходите за велосипедами и через пять минут встречаемся здесь.

Пеппер. Куда мы поедем?

Адам задумывается.

Пеппер. Адам! Когда мы сходим за велосипедами, куда мы поедем?

Адам. На конец света. Тут недалеко.

564 НАТ. БОЛЬШОЙ ГОРОД, НОЧЬ

Большой город ночью. Фонари на улицах гаснут. А за ними и светофоры. Потом темнеют высотные здания, и остаются лишь очертания города да звезды в небе: никакого светового загрязнения…

Вертикальная панорама роскошного звездного неба. Мы видим… как АРМИЯ АНГЕЛОВ выходит из небоскреба.

В здании остается лишь Гавриил. Он провожает их взглядом.