— В самом деле? Ты даже речь произнести не способна, гдетебе править!

— Послушай, я понимаю, тебе больно. Умоляю, не ставь на консвою... — Как лучше сказать: жизнь? смерть? — Свое существование ради борьбы сдядей.

— Убирайся! — Он оскалился, словно дикий зверь, и выпустилклыки.

Мои собственные клыки заныли, в горле пересохло.

— Нет.

— Отстань! — прорычал Люциус, схватив меня за плечи. — Ты неимеешь представления, на что я способен. Ты видела, что со мной сделали? Моикровные родственники... Вот и я такой же!

— Ты не причинишь мне зла. — Освободившись, я обежалавзглядом комнату. Как же доказать, что я не просто хочу его спасти, апредназначена ему судьбой?

На тумбочке стоял пакетик из-под сока, куда Люциус обычнозаливал свой излюбленный алый напиток. Я быстро схватила пакетик и надорвалаего, умирая от отвращения — и от безумной жажды.

— Джессика, не смей! — Люциус бросился ко мне.

Я поднесла пакетик ко рту и глотнула. Густая свернувшаясякровь потекла по языку, скользнула в глотку. Тонкая алая струйка сползла изуголка рта, капнула на футболку. Вязкая кровь, солоноватая и сладкаяодновременно, наполнила меня необыкновенным ощущением довольства и покоя. Явыпила все, завороженная вкусом и резким сильным запахом.

Люциус зачарованно смотрел на меня.

Я отшвырнула опустевший пакетик:

— Вот! — Я чувствовала себя превосходно, хотя меня слегкаподташнивало. — Никогда больше не говори, что я не готова к власти.

Гордо вздернув голову, я прошла мимо Люциуса, застывшегословно изваяние, спустилась по лестнице и вышла на улицу. Меня начало трясти. Ястояла под фонарем у входа в гараж, надеясь, что холодный ветер меня успокоит.Влажные потеки на футболке превратились в алый лед. Я вытерла подбородок липкойот крови рукой. Мутило, но хотелось пить еще. Я пыталась взять себя в руки ирешить, что делать дальше. Что скажут родители, когда увидят на мне кровь?

Внезапно я заметила, что неподалеку стоит Фейт Кросс и сужасом меня разглядывает.

— Я только что вернулась... Забыла мобильный...

Она прижала к груди сумку, и мы словно стали зеркальнымотражением друг друга: ее грудь прикрывала алая кожа сумки, а мою — кровавыепятна. Голубые глаза Фейт испуганно расширились.

— Что... Что с тобой произошло?

Никаких объяснений на ум не приходило. Никакая ложь несмогла бы объяснить, почему мое лицо, горло и грудь залиты кровью.

Фейт резко развернулась и побежала к машине.

Я дрожала от холода и нахлынувших эмоций, понимая, чтосовершила то, чего нельзя исправить. Я изменила не только себя, но и будущее. Втот момент, когда алая жидкость коснулась моих губ, что-то произошло. Вдобавокмне и Люциусу придется иметь дело не только со Старейшими, но и с любопытнымиамериканскими школьниками, что было еще опаснее, чем легион воинственныхвампиров, рвущихся к власти.

— Джесс, что случилось? — Минди поймала меня на лестнице укабинета химии. — Расскажи, мы же с тобой лучшие подруги.

— Ничего особенного, — соврала я.

Я очень хотела рассказать Минди всю эту неправдоподобнуюисторию, потому что мне надоело хранить страшную тайну. Впрочем, подруга ни зачто не поверит... Да и признаться, что я пила кровь... с наслаждением...

— Мы опоздаем.

Минди не давала мне уйти:

— Плевать на уроки. Что с тобой происходит, Джесс? Говорят,ты вышла из комнаты Люциуса вся в крови.

— Ерунда, — сказала я. Буду отпираться до последнего.

Минди сжала мою ладонь:

— Джесс, Люциус тебя обижает? Не молчи! О таком молчатьнельзя. Тебе помогут.

Ой, моя подруга, начитавшись «Космо», решила...

— Что ты, Мин, ни о побоях, ни о жестоком обращении речь неидет. Дело совсем не в этом. Люциус меня и пальцем не тронул!

Не тронул так, как мне хотелось бы...

Минди посмотрела на меня, и я поняла, что сказала слишкоммного.

— Джесс, не лги. Что происходит?

— Все в порядке, — продолжала отпираться я. — У тебя слишкомбогатое воображение.

Минди резко выпустила мою руку, и я почувствовала себяпредательницей.

— Джесс, почему ты мне не доверяешь?! — обиженно воскликнулаМинди, развернулась и ушла.

Что ж, теперь мой единственный друг — старый вампир-кофеман.Зато врагов у меня становилось все больше.

— Кто это здесь стоит? А... Крысена! — послышался сзадизлобный голос.

На лестничной клетке появились Фрэнк Дорманд и ЭтанШтрауссер.

— Исчезните, — сказала я.

— Что поделываешь, пугало? — Фрэнк стукнул меня по лодыжке.

— Чего пристал, болван?! — Я нарывалась на ссору.

— Давай рассказывай, что происходит в твоей придурочнойсемейке, — сказал Этан. — Особенно в гараже.

Я прежде не замечала, что светлые кудряшки Этана скрываюточень низкий лоб.

— Вы слишком часто используете слово «придурочный», —заметила я. — Посмотрите синонимы в словаре. В библиотеке он есть. Гдебиблиотека знаете?

— Ага, Крысена сегодня умничает, — с насмешкой произнесФрэнк.

Я попыталась пройти мимо них, но они встали у меня на пути.

— Не так быстро, — сказал Фрэнк.

— Да, — проворчал Этан. — Мы хотим знать, что этотпридурочный...

— Я серьезно, подыщи синоним.

— Что этот придурок, который живет в твоем доме, делает смоей подружкой?

Этан по-прежнему считает, что Фейт — его подружка? Смешно.

— Между прочим, у Фейт новый парень. Или ты не заметил?

Этан набычился, и его розовощекое лицо стало еще уродливее.

— Он... он что-то сделал с Фейт. Это ненормально. Он еезагипнотизировал — вот!

— Что за бред, лузер? Футбол не научил тебя проигрывать сдостоинством?

Фрэнк щелкнул меня по уху:

— Ты как с Этаном разговариваешь, Крысена?

— Как хочу, так и разговариваю. И руки не распускай!

— Или что? Натравишь на меня своего телохранителя? —насмешливо спросил Фрэнк. — Жду с нетерпением.

— Мы все про него знаем, — угрожающе сказал Этан.

— Ничего вы не знаете.

— А вот и знаем! Ты по двору гуляешь, в кровище с ног доголовы. А про Владеску мы в Интернете промерили. Придурок воображает, что он —вампир.