Лиза покрутила головой, проверяя, ровно ли легли румяна:

— Все парни озабоченные.

— Люциус больше чем озабоченный. Ему все мало. Когда мыподнимаемся к нему в комнату, он буквально затаскивает меня в постель.

"Он спит с Фейт?» — возмущенно подумала я.

Мои зубы заныли, и я на секунду подумала, что клыкипрорежутся через десны. Закрыв рукой рот, я скрючилась от боли. И жажда... Мнестрашно захотелось крови... Люциус занимается сексом с Фейт Кросс прямо в моемдоме. Мой нареченный предал меня, свою  принцессу.

— А я все время повторяю, что не собираюсь рисковать будущимради секса, — продолжила Фейт, не подозревая о моих молчаливых муках. — Вотмама разрешит мне принимать таблетки, тогда и... Не хочу залететь допоступления в Стэнфорд.

Ага, значит до секса пока не дошло!

Я попыталась подавить гнев и ревность, однако десны всеравно пульсировали от боли при мысли о Люциусе и Фейт на бархатном покрывале. Яоперлась о холодную стену в поисках опоры. Меня трясло и мутило.

— Да, — согласилась Лиза. — И почему парням мало... — Оначто-то шепнула на ухо Фейт. Я не услышала что именно, но можно было догадатьсяпо сдавленному хихиканью.

— Знаю, — засмеялась Фейт. — Это почти то же самое. Но то,что делает Люциус, лучше, чем...— Она замолчала, словно сообразив, чтосболтнула лишнее.

Мое сердце замерло, и для меня перестало существовать все,кроме отчаянной жажды и пересохшего горла.

Что? Что он делает?

— Не томи! — воскликнула Лиза, схватив подругу за руку. —Что он делает?

— Он... — Фейт помолчала, но потом не выдержала: — Он делаетчто-то ртом. С моей шеей.

Мое сердце не просто остановилось — его сжала огромная рукаи попыталась вырвать из груди.

«Люциус, не надо! Не предавай нас! Не рискуй навлечь на себяеще больший гнев, не делай того, что безвозвратно нарушит договор. Не сейчас.Мне нужно время, чтобы все уладить».

— Что?! — не поверила Лиза. — Поцелуйчики? Да это же для первоклассников!Кого удивишь поцелуями?

— Нет... — Фейт покачала головой, повернулась к зеркалу изадумчиво посмотрела на себя. — Это не просто поцелуи. Не знаю, как описать...это нечто потрясающее. Такое ощущение, что мы делаем что-то опасное, запретное,по-настоящему плохое. — Она порылась в сумке, нашла резинку и собрала светлуюкопну в высокий хвост. — То есть мне нравится, но...

— Слушай, а может Люциус научить моего парня? У Алана совсемнет воображения.

— Вряд ли этому можно научить. Такое умеет только Люк.

Лиза посмотрела на шею подруги и нахмурилась:

— Знаешь, от ваших игр у тебя царапины остались... Хочешьзамазать?

Фейт пробежала пальцами по красным следам и улыбнулась:

— Лиз, ты даже не представляешь, как это приятно...

— Повезло тебе, подцепила европейского парня, — заметилаЛиза. — Очень повезло.

Они вышли, и я рухнула на пол, тяжело дыша. Боль и жажда,терзавшие меня, не проходили. Моя вампирская натура стремилась проявить себя ине желала успокаиваться.

Люциус... Что же ты делаешь?

— Он хочет укусить Фейт Кросс, — сообщила я Дорину.

— Не может быть, — возразил он, посыпав свой кофе корицей. —Он не посмеет. Наш мальчик на это не пойдет.

— Я столкнулась с его подружкой в школьном туалете. Онасказала, что Люциус делает что-то странное с ее шеей... Ртом. И у нее царапины.

Дорин поставил чашку. Его усталые глаза затуманились.

— Большие царапины?

— Не знаю. Я не рассмотрела. Это важно?

— Нет, не особенно. А вот если он действительно в неевопьется... — Дорин согнул два пальца, изобразив клыки. — Плохие новости.

— Для Люциуса или для Фейт?

— Насчет нее мне сложно сказать. Если он высосет ее досуха,она умрет на месте, если нет — то станет вампиром. Некоторые девушки, пойдя наэто, потом жалеют. Такие решения нужно хорошо обдумывать. Не все в состояниипринять наш образ жизни. А если у девушки нет предков-вампиров... через сотнюлет ей становится одиноко, кровь не нравится, начинаются терзания: «Ах, почемуя не вышла замуж за нормального мужчину, почему не родила детей?..» Отновоиспеченных вампиров одни неприятности. Новички постоянно хнычут, на нервыдействуют. Через пару тысячелетий Люциус может пожалеть о своем необдуманномрешении, принятом под влиянием страсти.

— Они обязаны пожениться, если он ее укусит?! — Меняохватила ревность, боль пронзила десны, и я потерла челюсть.

— Болит? — спросил Дорин.

— Заметно?

— Ну, если знать признаки... Вообще-то беспокоиться не очем. Вот если бы твои клыки не болели...

— Знаю, — сказала я. — Прочитала в книге.

— Люциус дал тебе экземпляр «Жизни после смерти»? — Доринулыбнулся. — Это же классика!

— Да, полезный учебник, — согласилась я. — Возвращаясь кЛюциусу и Фейт...

— Если Люциус поведет себя благородно — а я догадываюсь, чтотак и будет, — они поженятся. Нельзя укусить невинную девицу и продолжать житькак ни в чем не бывало. Так не принято.

Мои десны запульсировали от боли.

— Вряд ли Люциус захочет провести с ней вечность...

Дорин покачал головой, избегая смотреть мне в глаза:

— Ты права, не захочет.

— А как же благородный поступок?!

— Ох уж мне это благородство... Если Люциус решил нарушитьпакт, совершенно неважно, кого он укусит. Василе не потерпит неповиновения.Одна из причин, по которой вампиры выжили, — жестокое правосудие. Попробуйнарушить договор между кланами — и тебя ждет немедленное уничтожение.

Ревность уступила место страху.

— Что?!

— Уничтожение, полное и абсолютное?

Я знала, что Люциуса жестоко накажут, он сам боялся того,что с ним сделают, но мне и в голову не приходило, что его посмеют уничтожить.

— Он же принц!

— Принцем можно пожертвовать, пока он не король.

Слова застряли в горле.

— Сколько времени даст ему Василе, чтобы выполнить приказ?

— Жизнь Люциуса уже висит на волоске, — признался Дорин. —Василе хочет добиться повиновения, однако долго ждать не намерен. — Дядяпронзил грудь воображаемым колом, затем словно задул свечу.

Теплый, пропитанный запахом корицы воздух кофейни показалсямне ледяным.