Терпеливо выслушивает вещающую что-то на том конце провода родительницу, пока я безотчетно ерзаю в кресле, и с облегчением завершает разговор, возвращаясь к приему пищи. Пьет большими глотками черный кофе со сливками и безразлично мне поясняет.

– Моего отсутствия никто бы и не заметил. У них с Сергеем Федоровичем свидание на базе где-то за городом.

Что ж, даже фортуна играет нам на руку, и мы на всю катушку используем предоставленный щедрой судьбой шанс. Не высовываем на улицу носа, скачиваем сериал, который оба давно хотели посмотреть, и до вечера залипаем на тяжелые будни испанских подростков в элитной школе.

И я даже отказываюсь от традиционных покатушек с Крестом. Благо друг все понимает, награждая меня сакральным ярлыком «каблук» и многозначительным покашливанием.

– Было бы здорово, если бы эти выходные никогда не заканчивались.

Роняет Сашка, когда стрелки на часах показывают за полночь, и сонно прячет лицо у меня на груди. Так мы с ней проводим еще одну ночь, утопая в щемящей нежности. Оставив за пределами квартиры намеки на пошлость и звериные инстинкты, которые иногда норовят взять верх над разумным «я».

– Хорошо, что я не надела на вечеринку платье.

Ухмыляется сводная сестра, разглаживая заломы на не потерявшей белизну рубашке, и первой выскакивает в коридор, ныряя в широкие рукава пальто. Радостно выхватывает у меня карамельный латте, купленный в Мак Авто, и негромко подпевает лиричному треку про шелковые простыни и лепестки роз.

Только хрупкая сказка быстро заканчивается, стоит нам тормознуть у светофора за несколько кварталов до университета.

– Высади меня, пожалуйста, здесь, – просит мягко, но требовательно, и избегает встречаться со мной глазами. – Не нужно пока, чтобы нас видели вместе.

Краски казавшегося безмятежным дня моментально тускнеют. Небо тоже теряет свой цвет. А я с размаху падаю в котел с серной кислотой, которая с шипением разъедает клетки моего тела.

Проглатываю вертящиеся на языке обидные слова и перегибаюсь через Сашку, дергано распахивая пассажирскую дверь. И заново переживаю события, которые намертво отпечатались в памяти. Правда, на этот раз не я требую у сводной сестры выметаться из салона и валить на все четыре стороны.

Гребаное перевернутое дежавю!

Саша

– А что вы думаете по этому вопросу, Александра?

Что выходные я провела у сводного брата и не заморочилась тем, чтобы поинтересоваться темой сегодняшнего занятия.

Оторвавшись от бесполезного созерцания чистых листов купленной пятнадцатью минутами раньше тетради, я медленно поднимаю голову и сталкиваюсь взглядом с одетым с иголочки преподавателем. Привыкший к моим блестящим выступлением, Глеб Аркадьевич явно ждет от меня чего-то более содержательного, чем «мы всю неделю клеили декорации для студвесны, поэтому я не успела подготовиться» от Ирки Зайцевой. Но в этот раз я вынуждена его расстроить.

– Ничего.

Ответив односложно, я снова приклеиваюсь к девственно чистой бумаге, как будто она может восполнить недостающие знания, и до конца пары сижу тихо, как мышка. Притворяюсь, что записываю все до последней буквы, а на самом деле мыслями витаю у светофора, где в машине остался Матвей. До сих пор ощущаю кожей его раздражение и не чувствую ни капли эйфории от того, что вернула брату старый должок.

– Саша, погодите. У вас все в порядке?

По истечении двух академических часов на выходе из аудитории меня останавливает Глеб Аркадьевич. Смотрит с неподдельной обеспокоенностью и не спешит рисовать в своем журнале угрожающих восклицательных знаков напротив моей фамилии. За что я ему очень признательна.

– Возникли … непредвиденные семейные обстоятельства. Все нормально. К следующему занятию я буду готова лучше.

Успокоив преподавателя, я торопливо запихиваю тетрадку в сумку и проталкиваюсь в коридор. Не дожидаюсь никого из одногруппников, надеясь провести время в одиночестве, и оккупирую самый дальний столик в углу расположенного на втором этаже кафетерия. Без особого аппетита смотрю на хрустящий круассан с сыром и ветчиной и заливаю в себя третий за утро стакан крепкого кофе.

– А куда ты исчезла в субботу, Саш?

Нарушив мое уединение, Латыпов плюхается на стул напротив, облокачивается на спинку, широко расставив ноги, и смачно тянет молочный коктейль через розовую соломинку. Пока я невозмутимо веду бровью и размеренно цежу свой чуть пережженный напиток.

– Уехала к подруге. Мне стало скучно.

Если не с авторитетностью старушки Елизаветы*, то, как минимум, с достоинством Герцогини Кембриджской Кэтрин я озвучиваю очередную ложь. Достраиваю еще один этаж небоскреба под названием «обман», бессовестно нарушая все мыслимые и немыслимые строительные нормы, и делаю ставку на то, что это хлипкое здание скоро завалится, погребя меня под своими обломками.

– К какой?

– К Ане.

– Познакомишь?

– Когда-нибудь.

Вяло отмахнувшись от собственнического маневра в исполнении Ильи, я флегматично отщипываю кусочек круассана и открываю свободной рукой мэссенджер, где мигает сообщение от сводного брата.

Мот: 1 : 1, Саша. Признаю, это не круто, когда тебя кидают одного на полпути к универу.

Саша: не поверишь, еще хуже, когда сваливают в армию и игнорят тебя три года.

Мот: готов исправляться и заглаживать вину до самой смерти. Сойдет?

Саша: я подумаю.

Убрав в сторону телефон, я и сама не замечаю, как тянутся вверх уголки губ и на душе становится светлее, как будто кто-то разом включил тысячу лампочек в полутемном помещении кафе. Постепенно выправляется рухнувшее ниже плинтуса настроение, круассан перестает казаться безвкусным, и я даже допускаю мысль, что жизнь не так плоха.

Ровно до того момента, пока Латыпов не открывает свой рот.

– Доела? Собирайся. Я отвезу.

– Куда?

– Ко мне. К нам домой, – Илья успевает исправиться до того, как я подавлюсь колыхающимися на дне чашки остатками кофе, и смотрит на меня пристально. – Встреча на нашей территории. Куда не явится твой наглый сводный брат.

С трудом вспомнив, что, на прошлой неделе, действительно, обещала Сергею Федоровичу поприсутствовать на каком-то семейном мероприятии Латыповых, я нехотя поднимаюсь из-за стола и перечеркиваю манящие планы на интересное кино, ведерко с ананасовым мороженым и здоровый сон.

Устраиваюсь на заднем сидении вылизанной недавно на мойке Ауди ТТ, и отчаянно жалею о том, что здесь нельзя поджать под себя ноги и развалиться во весь рост тоже нельзя. Готовлюсь к длинной скучной поездке в компании Ильи и таким же пространным рассказам о выигранном в среду матче, но Матвей снова вносит свои коррективы.