Жители стойбища в своей суете между жилищ разделились, сформировав две небольшие толпы. Одна, состоящая из детей и женщин, выдавилась за пределы поселка, но, увидев, что бежать некуда, остановилась возле крайних шатров. Другая, состоящая из воинов имазров и укитсов, пыталась выстроиться в боевые порядки. Точнее, укитсы пытались выстроить впереди себя имазров. У тех и у других, похоже, не было единого начальника, или, может быть, командиров оказалось слишком много.

Песня кончилась. Семен набрал полную грудь воздуха:

– Имазры!!! Имазры, падайте ниц!!! Или бегите!!! Укитсы, готовьтесь к смерти!!! Бросайте оружие, и она будет легкой!!! – Он сделал паузу, во время которой успел заметить, что в толпе врагов, кажется, возникла драка. Он усмехнулся, поднял руку с пальмой в жутком чехле и заорал: – А-Р-Р-Р-А!!!

Передовые воины рядом с ним опустились на колено, поставив щиты на землю. Шедшие за ними арбалетчики подняли свое оружие. Защелкали спускаемые тетивы. Тяжелые самострелы перезаряжались быстро – неандертальцам для этого не нужны ни рычаги, ни крючья…

Семен стоял и смотрел на бойню. Посреди кровавой человеческой каши взгляд его зацепился за одного из воинов-укитсов. Может быть, он чуть более осмысленно двигался, был чуть выше и шире в плечах, чем остальные. Этот воин отпихнул щитом налетевшего на него имазра и отработанным движением выдернул из-за спины дротик. Снаряд как бы сам собой вложился в металку и почти сразу же пошел в цель.

Дротик двигался по очень пологой дуге. В какой-то момент он превратился в точку, в пятнышко, и казалось, можно было рассмотреть кремневый наконечник, медленно вращающийся в полете.

«А ведь это – смерть, – подумал Семен. – Мужик не промахнулся».

Он подумал так и…

…И обнаружил, что уже давно смотрит на летящий снаряд, а ничего не происходит. Словно во время просмотра фильма кто-то нажал кнопку «Стоп».

– Странно, – усмехнулся Семен, – сколько раз умирал, а такого еще не было.

– Совершенно верно, – подтвердил Пум-Вамин, – с такого рода эффектами вы еще не сталкивались.

Семен прикрыл глаза и увидел знакомое, ничем не примечательное лицо инопланетянина.

– Опять пошли на контакт? Время, что ли, остановили?!

– Такое невозможно в принципе, – заверил советник. – Я просто перекинул вас в другой временной слой.

– Зачем?

– Чтоб дать возможность подумать. В своем времени через долю секунды вы получите повреждение грудной клетки, несовместимое с жизнью. Стоит ли?

– Да вы ж о таком мечтали! Ну, вот и дождались! Впрочем, в нашей фантастике подобные ситуации описаны многократно: персонажа выдергивают из его реальности за мгновение до неминуемой гибели, и он за это…

– Никто вас спасать не собирается. Да и гибель в данном случае не является неминуемой. Вы просто хотите умереть.

– Почему это вас не устраивает?

– То, что вы тут творите, – улыбнулся советник, – имеет шанс на успех – ничтожный. Считайте, что мне просто интересно. А женщину вашу можно вернуть – отчасти.

– Пошел к черту, урод, – сказал Семен и…

…Рванулся в сторону. Кремневый наконечник чиркнул по груди, глубоко вспоров кожу.

Семен не обратил на рану внимания. Он сбросил с клинка ненужную уже голову врага и с ревом побежал к дерущимся.

Укитсов высшего посвящения – с татуированными лицами – перебили всех. Потом очередь дошла до «тайных агентов» – они, конечно, давно перестали быть тайными. Уцелевших воинов-имазров пешком погнали к стойбищу аддоков. И бросили их в атаку – лобовую.

Дольше всех прожили те, кто участвовал в установке мамонтовых ловушек – им пришлось их показывать и снимать.

Кровавый морок схлынул – отступил, как вода отлива, – и больше не возвращался. А на песке остался Семен – одинокий и голый. После окончания боевых действий он попытался организовать поиски сына. Они оказались безрезультатными – охотники сообщили, что следов ребенка не нашли, а мамонты ушли на дальние пастбища. Семен принял и этот удар.

Нет, он не раскис и не сломался – воли хватило. Аддоки и имазры потеряли многих мужчин и остались практически без лошадей – им предстояла голодная зима. Помогать им лоурины не хотели и имели на это полное право. Пришлось уговаривать и договариваться. Ващуг и Данкой уцелели и остались на своих местах – подбирать им замену было не из кого, а ставить на такое «грязное» дело своих учеников Семен не хотел, тем более что они были еще слишком молоды.

Нужно было начинать новый учебный год, и хлопот оказалось, как говорится, полон рот – Семен суетился. Меньше всего ему хотелось, чтоб окружающие его жалели. Тем не менее люди что-то чувствовали – особенно те, кто знал его много лет. Их помощь заключалась в том, что Семена пытались освободить от мелких бытовых и организационных хлопот. Через некоторое время он с мрачным удовлетворением отметил, что почти всё, включая школьные занятия, может «крутиться» и без него. Всё у всех, конечно, получается хуже, чем получилось бы у него самого, но… Но не настолько хуже, чтоб стоило вмешиваться.

После первых заморозков в нескольких километрах от поселка лоуринов прошла семейная группа мамонтов. Животные не задержались возле стогов и ушли куда-то на восток. Охотники вышли смотреть следы и обнаружили в стоге сена Юрку – он ждал их, спрятавшись от холода. Мальчишка был оборван и грязен. При этом он не выглядел истощенным – скорее наоборот, хотя отсутствовал больше двадцати дней. Охотникам он заявил, что ему срочно нужно в школу, потому что занятия, наверное, уже начались. На резонный вопрос: «Где был и чем занимался?» – он ответил: «Не ваше дело!» Хамить учителю он, конечно, не решился, но и рассказывать что-либо отказался.

Осенняя суета постепенно утихла, жизнь вошла в нормальное русло, и у Семена неожиданно оказалось много свободного времени. Он предпочел бы быть занятым двадцать часов в сутки, но для этого пришлось бы отбирать работу у других. Придумывать же себе новые занятия ему не хотелось. Ему вообще ничего не хотелось, потому что грызла тоска.

Семен использовал проверенное средство – начал усиленно тренироваться. Это не помогло: никак не удавалось полностью сосредоточиться, физическая усталость не приносила ни удовлетворения, ни облегчения. Тогда Семен попробовал пить – по вечерам, после «работы», в одиночку. Получилась напрасная трата ценного продукта и собственного здоровья – похмелье по полной программе, а радости никакой. Тогда он перестал пить и вернулся к тренировкам.

Ждать, когда «время вылечит», было невмоготу. Семен, словно наркоман, испытывал ярко выраженную «тягу», желание от всего отключиться. К чему же его тянуло? Если алкоголь и физические упражнения отпадают, что тогда остается? Грибочки лоуринов? Попробовал Семен и грибочки. Управляемые галлюцинации провели его по таким закуткам памяти, что на выходе он готов был повеситься. «А вот этого – нельзя! – сказал он сам себе. – Я тут сделался символом, олицетворением и воплощением. Мне теперь можно бесследно исчезнуть и продолжить свое существование в легендах и мифах, но никак уж не самоубиться. Это будет признанием поражения».