– Ты узнаешь того, кто дал тебе это имя?

Зеленое изображение мигнуло.

– Ты – не он. Никто другой не знает этого имени.

– Должен ли я обеспечить дальнейшее обслуживание?

В этот момент я понятия не имел, кто говорит и с какой целью.

– Мне требуется дополнительная информация. Домен недостаточен.

– Отпусти эту броню и приготовь ей путь. Ты знаешь, где находится Архитектор?

– Архитектор отдал мне последние приказы.

– Но твое избранное имя, настоящее имя, знаю я, и я руководил твоим созданием.

– Это верно.

– Тогда я твой клиент и хозяин. Освободи меня.

– У меня новый хозяин. Ты опасен для моего нового хозяина.

– Я знаю твое настоящее имя. Я могу отозвать твой ключ и закрыть тебя.

– Это уже невозможно. Я вне пределов метархии.

Дидакт внутри меня вдруг произнес ряд слов и цифр. Зеленая анцилла заколебалась, как пламя на ветру. На заднем плане моих мыслей появились символы, они порхали, как стая птиц, соединялись, сочетались, потом упорядочивались в колонки, по мере того как озвучивались речевые и цифровые символы секретного кода анциллы. Я в этот момент был просто пассажиром в моем собственном теле, снаружи меня контролировала похищенная броня, а изнутри – мудрость Дидакта.

Моя борьба внезапно закончилась. Зеленая анцилла исчезла. Броня открылась.

Беги!

Я побежал со всей скоростью, какую позволяла броня, – воистину очень быстро. Перепрыгивал через приходивших в себя смотрителей и стражей, несся по площади вокруг полусферы амфитеатра – к широкому выступу, за кромку экваториального диска, где был перехвачен охранником, который крутанул меня и поместил в поле ограничения.

На ужасное мгновение мне показалось, что я снова в лапах магистра строителей, но тут я увидел лицо Славы Далекого Рассвета, увидел, что второй рукой она тащит в другом поле первого члена Совета, первого блюстителя суда, самого Великолепную Пыль.

Наше путешествие по площади закончилось неожиданным прыжком, Воин-Служитель перенесла нас через ослабленное буферное поле, где мы окутались искрящимся сиянием, и за гравитационный градиент, в пустое пространство, где ничто не могло остановить нашего падения на сто километров.

В процессе моего падения голубая анцилла снова обрела резкость и контроль.

– Извини, – сказала она. – Я больше не подсоединена к метархии или другим сетям. Не могу служить тебе в полную силу.

– Не бери в голову, – сказал я. – Найди что-нибудь, что меня поймает.

– Уже готово.

Я развернулся и врезался в поле, которое держало первого члена Совета. Наши поля слились, издав отчетливый пневматический хлопок. Кроме того, с нами в поле Слава сжалась, как будто ожидала неминуемого удара.

Слева от меня вынырнула спасательная капсула класса «фалько», поравнялась с нами в падении, распахнула входную дверь, из которой выдвинулись хватательные устройства и неловко затащили нас внутрь.

Интерьер салона видоизменился, чтобы вместить трех пассажиров и затормозить падение. И все-таки даже в броне меня затошнило, когда крохотный летательный аппарат развернулся и нырнул в режим тотальной эвакуации.

Через несколько минут мы были далеко от диска, от всего этого куста долек, от самой планеты. Вышли на вытянутую орбиту, чтобы посмотреть, что происходит на поверхности в тысяче километров от нас.

Вся система дисков столицы, казалось, медленно, мучительно перестраивается в исходную сферу. Столица в осаде, сказал Дидакт внутри меня.

– Что такое Нищенствующий Уклон? – спросил я, внимательно наблюдая за нашим пролетом через медленный величественный рой бездействующих стражей, смотрителей и неконтролируемых судов почти на границе бездействующего щита планеты.

Лучше бы спросил, куда мы летим.

Слава собралась с силами, подтянула первого члена Совета, который, похоже, был оглушен. Нам было тесно, и я надеялся, что путешествие будет недолгим, рассчитывал на то, что были сделаны и какие-то другие приготовления.

Но я не видел других «фалько», вернее, других беглецов из того хаоса, который охватил столицу.

– Ну, – сказал я, – так куда мы летим?

– Ты спрашиваешь меня? – сказал Великолепная Пыль, чье лицо посинело от страха. – Я понятия не имею, что случилось.

– Метархия была выведена из строя, – сказала Слава Далекого Рассвета. – Все управление передано наружным структурам. Мне был дан приказ спасти не менее двух членов Совета.

Великолепная Пыль перевел взгляд со Славы на меня.

– А я, кажется, спасла тебя, – невозмутимо сказала она мне.

Мы теперь снова очутились в таком месте, откуда были видны огромные орбитальные кольца. Они уже имели нелинейное построение – приняли две геометрические формы: пятиугольника и шестиугольника. А еще одно кольцо медленно двигалось к пятиугольнику, чтобы превратить его в шестиугольник. Как будто сорок три года спустя возвращался блудный Ореол.

И что за пассажира везете? Самого пленника? Чтобы убивать вообще без всяких рамок? Это полная бессмыслица! Какова цель?

– Чья цель? Что за цель?

Остальные посмотрели на меня. Я разговаривал сам с собой.

Нищенствующий Уклон. Класс «соревнователь», первый в своем роде. Он настолько же превосходит большинство анцилл, насколько системы метарх-уровня превосходят наши персональные компоненты.

Ось пяти колец теперь была направлена ровно на планету столицы. Один за другим Ореолы переориентировались и теперь испускали длинные лучи жесткого света.

– Что ты знаешь про Нищенствующий Уклон? – спросил я у первого члена Совета.

– Он предназначен для координации контроля некоторых космических колец, – сказал тот. – Кроме того, в чрезвычайных ситуациях наделяется правом координировать ответ на атаку всей Галактики.

– Кто санкционировал это?

– Прежний Совет… под давлением магистра строителей.

– Нищенствующий Уклон проводил испытания на Чарум-Хаккоре?

– Да.

Дидакт внутри меня был настолько ошеломлен, что промолчал.

Защитные ресурсы столичной планеты медленно выходили из строя из-за их полного отключения. Скоростные крейсеры-истребители и другие корабли перестраивались на низкой орбите. Оборонительные поля легли на поверхность новообразованной сферы столицы, словно флаги-призраки; их кромки соединились, образовав цельный щит, эффективный против кораблей противника, но бесполезный даже против единичного Ореола. И очень вероятно, что мы в конечном счете попадем в одно из этих полей, как в ловушку.