В перерывах между приступами кашля я поведала о Кэде, его романе с Фрер, миссии в Шиоле I и непоколебимой вере в верховного инквизитора Франции. Поведала, почему Бенуа Менар столько времени избегал Фрэнка Уивера. Поведала о планах Менара и его мечте очистить Сайен от скверны.

– Он считает всех нас порождением зла. И не успокоится, пока не сотрет нас с лица земли. – Горло у меня пылало. – Сказать по правде, Менар меня пугает. Уивер на его фоне – малое дитя.

Арктур молчал, очевидно переваривая услышанное.

– Хотя мне совсем не по душе способ, информацию ты добыла чрезвычайно важную. Дюко, безусловно, оценит, – помедлив, объявил он. – Вот только ты могла не дожить до триумфального дня. По сути, Кэд был твоим единственным шансом на спасение. Хотя ему ничего не стоило соврать про шашни с Фрер.

– Не спорю, Кэд… неоднозначная личность. Тем не менее он не выдал нас в колонии. Хотя мог, – парировала я.

– Поэтому ты доверила ему свою жизнь?

Я отвернулась.

Повисла пауза. В гробовой тишине я думала, как отреагировала бы, сложись обратная ситуация: если бы Арктур сдался Сайену, чудом спасся, а после снова поставил все на карту, доверившись постороннему? Страшно вообразить!

– Ты, наверное, места себе не находил, – пробормотала я.

Арктур как воды в рот набрал, не удостоив меня даже своим коронным «хм».

– Когда будешь докладывать Дюко, – изрек он чуть погодя, – настоятельно советую не упоминать, что ты проникла в здание добровольно.

– У меня в роду самоубийц не было, – буркнула я. – Дюко разберется с Менаром. У нас есть более насущные проблемы.

Я выпрямилась и попыталась дотянуться до кружки. Привстав, Арктур подал ее мне.

– Насущные проблемы подождут, если тебе плохо.

– Нормально. – Я отхлебнула салеп. – Мне удалось выяснить, на чем зарабатывает серый рынок. Найти недостающее звено.

Осознав, что меня не унять, Арктур снова опустился в кресло.

– Похоже, великие герцоги торгуют беглыми преступниками. Преступниками-ясновидцами, которые, спасаясь от Сайена, ищут убежища в шахтах, – тараторила я. – Старьевщик отлавливает беглецов и продает сайенским чиновникам, а те, в свою очередь, либо отправляют их во Второй Шиол, либо просят Джексона – не бесплатно, разумеется, – приписать их поимку себе любимым. – Пальцы машинально теребили гроссбух. – Менар приписал себе поимку Майкла. Его имя тоже в списке.

Рефаит моргнул. Майкл стал первым смертным, которого он взял под крыло.

– Там еще много любопытных имен. Надин и Зик, – перечисляла я. – Игнас Фолл по кличке Дряхлый Сиротка. Мы угадали. За его исчезновением стоят герцоги. А конкретно – Латронпуш.

– Откуда у тебя журнал?

– Старьевщик – кстати, его зовут Рэкхем – встречался с Менаром. – (Чашка согревала ладони.) – Он и принес инквизитору гроссбух. А я его украла.

Я рассказала про потайной ход и обо всем, что слышала. О рефаите в погребе отеля, согласившемся на сделку.

– Его имя Корнефорос Шератан. Он сказал… вы тесно общались.

Арктур встрепенулся, глаза вспыхнули.

– Опиши его!

– Темные волосы примерно до сих пор. – Я постучала себя по талии. – Огромный шрам через всю грудину. Внешне очень похож на Тирабелл.

Арктур долго молчал, а когда заговорил, его голос звучал бесстрастно и приглушенно.

– Волосы рефаитов иные, нежели у людей. Они не отрастают. Для нас стрижка – необратимый процесс. – Его собственные каштановые волосы едва прикрывали шею. – Длинноволосый рефаит никогда не примкнет к Рантанам. По крайней мере, открыто.

– Тогда почему он распинался про вашу дружбу?

– Потому что давным-давно и очень недолго мы с ним были любовниками.

Я чуть не подавилась салепом. Арктур озадаченно нахмурился. Мне стоило огромных трудов не зайтись в очередном приступе кашля.

– Корнефорос. – На глаза у меня навернулись слезы. – Вы с… Корнефоросом…

– Ты удивлена?

– Мне он показался жестоким и отталкивающим. Не представляю, как ты мог увлечься.

– Поначалу он скрывал свое истинное лицо. Впрочем, недолго.

– Что произошло?

– Он прикинулся Рантаном. Мы сражались бок о бок и верили, что он разделяет нашу преданность Моталлатам. В итоге именно Корнефорос выдал наших ниспосланных звездами правителей Нашире.

– Да уж! – фыркнула я. – Значит, судьба ему гнить в подвале.

– Ты обещала вызволить его на седмицу. Если обманешь, он из-под земли тебя достанет.

– Что это вообще за седмица такая?

– Семеро суток, – пояснил Арктур так, словно речь не шла о самом бесполезном слове в мире. – Корнефорос – остеомант, раньше гадал по детским костям для Краза Саргаса. Ну и бонусом – его прикосновение вызывает нечеловеческую боль.

Да, в умении выбирать союзников мне не откажешь.

– Мне нужно было выяснить, где находится Второй Шиол, – оправдывалась я. – А на безрыбье, сам понимаешь…

– Полагаю, Корнефорос указал тебе место.

– Версаль. В принципе, логично, однако Корнефорос мог и соврать.

– Весьма вероятно. Обман у него в крови.

– Кто бы говорил, – непроизвольно вырвалось у меня.

Арктур вопросительно поднял бровь.

– Последний секрет, который ты утаил. Он случайно не касается эмитов?

Тень падала ему на лицо, отчего глаза пылали ярким пламенем.

– Тебе все известно, – констатировал Арктур.

– О вашем перевоплощении в гниющих великанов? Эту тайну ты хранил?

– Да.

Повисла пауза.

– Тогда мне все известно. – Я грохнула чашку на столик. – Если хочешь объясниться, не стесняйся.

Арктур поник. Однако сквозь пуповину чувствовалось облегчение, как будто исчезли невидимые путы.

– Тирабелл опасалась, что узнав правду, вы с единомышленниками откажетесь сотрудничать с Рантанами, а конкретно ты не пожелаешь выслушивать никакие доводы. Незадолго до нашей встречи она убедила нас дать обет молчания.

В воображении всплыла картина: рефаиты при свечах клянутся соблюдать строжайшую секретность.

– Тогда я не испытывал к тебе чувств, поэтому согласился, о чем потом горько сожалел. Недомолвки могли посеять те самые подозрения, которые предвидела Тирабелл. Я умолял ее снять с меня обет, но она отказалась.

– Ты мог сказать мне по секрету, – возразила я.

– И обесценить все прочие обещания? Для рефаита это дело чести. Нарушить данное слово – значит навеки заклеймить себя позором.

– Только не в моих глазах!

– Пейдж, запомни одно: впредь я никогда не принесу клятву, способную подорвать твое доверие. Однако сделанного не воротишь. Я Рантан, а Тирабелл – моя избранная правительница.

– А я ваша темная владычица. И наш альянс подразумевал взаимное доверие. Вместо этого вы пудрили нам мозги и нарочно держали в неведении.

Ему хватило ума не спорить.

– Ты уже нарушал слово, данное Нашире, когда захотел поступить по совести. Почему было не сделать исключение для меня?

– Невелика беда – прослыть клятвоотступником для наследной правительницы. Но если бы я нарушил обязательства, возложенные Рантанами, меня бы отстранили от дел, лишив возможности защищать твои интересы.

– Ты обманываешь их по-другому. – Мне вдруг надоело притворяться. – Всякий раз, когда мы остаемся наедине, когда ты прикасаешься ко мне, в Рантанах селятся гнев