«С пятью процентами многого не добьешься. Где ты находишься? Мы едем к тебе».

«Я вижу вас в реальности. Мы стоим у обочины в трехстах метрах впереди. Видишь габариты?»

Саша открыл глаза. Климов увидел Костину «Тойоту» без подсказок и уже выруливал на обочину. Когда машина остановилась, Барков первым выбрался на дорогу и тут же рухнул на колени. Тело охватила слабость, в ушах загудел только-только забытый набат, а в ладонях появился просто отчаянный зуд.

«Опасность первой степени, – предупредил «Сокол». – Вернитесь в укрытие».

«В укрытие? – Барков перевел мутный взгляд на машину. – Она экранирована?»

– Ах ты, беда! – К Саше подскочил Владислав. – Климов, вытаскивай Тамару и Константина!

– Что стряслось-то? – Василий, недоумевая, оглянулся. – Вроде никого…

– Черная… там, сверху… – прохрипел Саша, оседая на землю.

– Помоги! – Владислав с трудом удержал его, ухватив под мышки.

С помощью Климова он вернул Сашу на заднее сиденье джипа. Баркову почти сразу полегчало, но в теле по-прежнему разливалась неодолимая слабость.

– Что ты говорил? – поинтересовался Вася. – Про какую-то «черную сверху». Фантазировал на тему межрасовых отношений?

– Вытаскивай Тому, болтун! – отмахнулся Барков. – Комментарии позже!

– Момент! – Климов подскочил к «Тойоте» и рванул пассажирскую дверцу. – Живы тут?!

Не дожидаясь ответа, он вытянул из салона девушку. Тамара повисла у него на руках тряпичной куклой. Седой в это время возился с ремнями безопасности водителя. В конце концов Костя выбрался сам, опираясь на руку Владислава Валерьевича.

– Прижало, как прессом, – потирая грудь, сказал Костя и закашлялся. – Я даже сознание потерял ненадолго. Чуть не задушили.

– Да кто?! – удивленно спросил Климов, усаживая Тому рядом с Барковым.

– Ремни, – вместо пострадавшего пояснил Владислав. – Натянулись, как струны, и прижали так, что не вздохнуть. А замки заклинило. Резать пришлось.

– Неужто и у нас началось? – чуть испуганно спросил Вася.

– Похоже на то, – Владислав поднял взгляд к звездному небу. По нему скользнула, уплывая на восток, крупная тень. – Ну а теперь, ребятки, ноги в руки. Раз «Черная стрела» здесь, значит, и наземные силы на подходе.

– Ах, вот оно что! – наконец сообразил Климов. – Это с «Черной стрелы» наших «Соколиков» глушили М-станнерами? Да, блин, раз уж новейшие бесшумные вертушки в ход пошли, дело серьезное.

– Машина защищена М-полем? – в свою очередь поинтересовался Барков у Владислава.

– Вам же легче?

– Да, но как я сумел связаться с Томой сквозь поле?

– Вы сделали это через Систему. Сигналы ретранслировали ее элементы. Поэтому, кстати сказать, вы чувствовали, что вам кто-то пытается помешать. Это была Система.

– Не понимаю, с одной стороны, она помогает нам связываться, а с другой – мешает. Почему?

– В этом и заключается программный конфликт, с помощью которого мы одолеем и Систему, и Главного. Ведь он не в силах перепрограммировать все элементы Системы на неподчинение «Соколам». Для Системы вы все одинаковы, и неподчинение первому или второму автоматически повлечет неподчинение «Соколу-3», а Семенов – последняя надежда Главного. Так что ему остается лишь реагировать на ситуацию – допускать вас во внесетевую виртуальность и пытаться ограничить в возможностях уже там, вне реальности.

– Я жутко извиняюсь, – подала слабый голос Тома, – но у «Черной стрелы» на консолях подвешен не только М-станнер. Вертушка заходит на нас с запада и, кажется, собирается стрелять.

– Они что там, совсем охренели?! – Климов прильнул к ветровому стеклу, пытаясь рассмотреть черный вертолет-невидимку. – Влад, где наш эскорт?!

– Вряд ли у них в багажниках завалялись «стингеры», – пробормотал Владислав, открывая смарт. – Алло, Николай Николаевич, кажется, началось по полной программе… Что? Нет… Да не кажется, а уверен. Да, согласен. Переходим к плану «Первичная эвакуация». Хорошо… понял… Едем к нему… До встречи.

– Ну что? – заерзал Вася. – Что сказал Феликс наш Эдмундович?

– Едем к Одиночке.

– А чем вас «гольф-клуб» не устраивает?

– Тем, что о нем знают все кому не лень. В том числе Манилов.

– Ну и что?! Николаич все еще сомневается, брать генерала или нет?!

– Уже не сомневается, но в одну секунду такую операцию не провернуть. К тому же «гольф-клуб» заражен.

– Так ведь не только он! Все кругом заражено, могу поспорить на миллион. Думаете, у Одиночки в шахте чисто после Саниного визита?

– Думаю, чисто. Есть у него одно «дезинфицирующее» средство. Чекисты сейчас заберут из клуба семейство господина Баркова, а также оборудование и всех специалистов и отвезут их к Одиночке. Наша задача прибыть туда раньше конвоя и обеспечить безопасный прием. В общем, жми на всю катушку.

– Ага, приедем, а там «красные» поджидают…

– Оперативник СБН Климов, отставить разговоры! Вопрос решен. Выполняйте приказ!

– Военное положение, что ли? – буркнул Вася, выводя машину на скоростную полосу.

– Так точно, – отрезал Влад. – Можете зафиксировать время для истории. В двадцать три пятьдесят шестого июля началась первая война восьмого поколения. Или Очередная Мировая, как кому больше нравится.

– П… ец! – вырвалось у Климова.

– Полегче при дамах, – седой обернулся к Томе и Баркову. – Где-то позади нас хвост, ребятки.

– А впереди формируется заслон, – Саша кивнул. – Манилов идет ва-банк.

– Сможете их убрать?

– Система против Системы? – Барков в сомнении покачал головой. – Не знаю. Мой «Сокол» теперь защитник, и я не уверен, что он готов ударить первым.

– Сможем, – уверенно ответила Тома. – Моя-то «птичка» все еще с коготками. Пока Главный не нашел способа вывести нас из игры, элементы Системы будут подчиняться мне без вопросов. Саша, если я прикажу «Соколу» «подвесить» все компы в округе минут на двадцать, этого хватит?

– Да вполне, – Барков усмехнулся. – Входишь во вкус, сестричка?

– Поначалу я сомневалась, но теперь, пожалуй, да. Мне нравится быть всемогущей, – Тома невинно похлопала ресницами. – Ведь это ненадолго.

– Как повезет, – серьезно проговорил Саша. – Давай, только не перестарайся…

…Все получилось как надо. То есть именно так, как подсознательно мечтал Барков. Тома, по неопытности, не только «подвесила» все компьютеры в радиусе полукилометра, но и погасила все рекламные огни, телевизионные экраны и голопроекторы. На отдельно взятый участок Москвы опустилась нормальная звездная ночь. Если бы не тревожное предчувствие надвигающейся беды, это можно было назвать локальной победой полного покоя и умиротворения.