В ее взгляде не было ни испуга, ни отрешенности, ставших уже почти привычными. В нем была пустота. Даже глаза потускнели, растеряв похожую на озера Алунга синеву. Дорл молча отвел ее к воргу, усадил впереди себя и отвез обратно к смирно ожидавшей их возвращения колонне. Также молча поставил ее на ноги возле запряженного лошадьми экипажа. Алиен, не обернувшись, залезла внутрь по ступенькам приставной лестницы и скрылась за темным пологом. Дорл, так и не сумев ей ничего сказать, постоял в задумчивости, будто еще искал какие-то слова, а затем махнул рукой, давая знак к началу движения.

Верхушки деревьев так сильно раскачивались, что казалось, они вот-вот переломятся, но на открытых участках непроглядной пеленой кружила метель, так что продвигаться там было еще сложнее. Идущие во главе ворги вязли в снегу и агрессивно рычали. Погода портилась с каждой минутой и приходилось все больше подгонять животных, чтобы не попасть в настоящую бурю.

Видимость совсем упала, когда колонна вдруг начала замедляться. Экипаж Алиен остановился и бета, ехавшая вместе с ней, вылезла наружу и замахала руками, привлекая к себе внимание. Дорл подъехал ближе. Возле повозки уже маячила знахарка с неизменной сумкой, полной каких-то трав.

– Госпожа, кажется, плохо себя чувствует, – смущенно сообщила она, и после того, как он кивнул, залезла внутрь.

Осмотр не занял много времени. Уже через несколько минут ее голова высунулась наружу.

– У госпожи жар. Я дам ей лекарство, – женщина тряхнула сумкой, – но лучше поскорее в тепло…

Он снова кивнул. До того поселка, где Алиен стала его женой, осталось не так уж и далеко, но место заброшено. Люди ушли оттуда в более теплые места. Впрочем, переждать там метель это не помешает… Дорл заставлял себя думать об этом, и все же справиться с нервозностью не удавалось. Ему уже было знакомо это чувство – желание вернуться назад и удостовериться, что Али никуда не делась, только теперь это неприятное ощущение скребущего внутри беспокойства усилилось. Может ли омега, еще недавно стоявшая на ногах, просто слечь? Насколько вообще омеги слабее других людей? Это достаточно серьезный повод для опасений? Дорл напрягал слух, пытаясь распознать, что происходит за его спиной, и не замедляется ли вновь колонна. Но и ворги, и лошади упорно прорывались сквозь метель – люди поскорее хотели покинуть неуютный лес.

Брошенные поселения всегда выглядят удручающе, но сейчас это мало кого волновало. Все были только рады переждать непогоду под крышей. Разве что придется сначала озаботиться добычей дров, чтобы растопить печи и камины. Мороз крепчал, и даже вдыхать такой холодный воздух становилось больно. Окинув взглядом дома, Дорл определил те, которые более всего внушали ему доверие, и направился туда. В одном из них – высоком, каменном, добротном – он провел с Алиен их первую ночь. Каким тогда все было безоблачным – покоренный Север, истинная пара под боком, а впереди путь домой. И тот сладкий вкус победы… со временем ставший отдавать горечью поражения.

Дорл не переживал о своих поступках, даже если спустя время признавал их ошибочность. Какой смысл сожалеть о том, чего все равно уже не изменить? Вся его жизнь состояла из каких-то шагов, которые впоследствии имели огромное значение не только для него, но и для многих других людей. Но он никогда не боялся шагать. Не боялся принимать решения, брать ответственность и идти вперед… Но сейчас ему отчего-то казалось, что он вернулся в начало – в тот момент, когда его дорога сильно вильнула в сторону.

– Лихорадка усилилась, – произнесла знахарка, не решаясь поднять глаза и глядя себе под ноги.

Возле экипажа нерешительно топтались другие слуги и охрана. Дорл осторожно взял укутанную в плащ Алиен на руки, даже сквозь теплое одеяние чувствуя, как она дрожит. В это время в близлежащих домах люди уже пытались разжечь огонь, другие пристраивали в укрытие животных, было шумно и суетно. Из-за белого снега темнота не казалась такой уж густой, но холод подгонял всех поскорее убраться с улицы.

Когда Дорл вошел в знакомый дом, он вдруг подумал, что лучше бы Алиен не видела этого. Вряд ли она забыла, как начался их брачный союз, напротив, теперь он очень отчетливо понимал, что она этого никогда не забудет. Но и напоминать ей лишний раз не стоило. Впрочем, искать другое место он не стал. Слуги успели растопить камин, пожертвовав деревянной мебелью, и в промерзшем доме повеяло теплом.

– Будьте с ней, – сказал он знахарке и еще двум бетам, служанкам Али, и вышел, оставив ее лежать на кровати.

Меньше всего хотелось уходить, но на этот раз его братьев с ним нет, он единственный альфа и должен позаботиться о безопасности, удостовериться, что все люди нашли кров, что все животные пристроены, и что эту ночь они переживут без потерь. Ушло на это времени прилично, и когда Дорл вернулся обратно к Алиен, стояла уже глубокая ночь. Беты подскочили на месте, но он лишь махнул рукой, позволив им уйти.

Али лежала на постели, там, где он ее оставил, но уже раздетая и укрытая одеялом. Глаза ее были закрыты, веки сильно дрожали, словно ей снился плохой сон, на бледном лице проступил нездоровый румянец, и она тяжело дышала. Он сел рядом и снова взял ее на руки. Взгляд зацепился за что-то блеснувшее на ее шее. Цепочка с кулоном, наполненным водой – вот зачем она наклонялась к реке! Дорл никогда не носил с собой талисманы, но если ей хочется… Он поплотнее закутал ее в одеяло. Алиен не проснулась, но тихо застонала и поморщилась. А через мгновение вдруг прижалась к нему, будто искала защиты. Так уже было однажды, когда он вытаскивал ее из воды. Неосознанно она цеплялась за жизнь, за него, и это придавало ему столько сил, что он мог совершить невозможное. А чувствует ли она прилив сил от его прикосновений? Казалось, что она, напротив, испытывает лишь опустошение.

Дорл посмотрел на ее лицо – дыхание Алиен выровнялось, она расслабилась и перестала дрожать. Отчетливо вспомнилось, как именно здесь, на этой кровати, она в ужасе пыталась отползти от него. Но ее близость дурманила, а страх только раззадоривал… Теперь же Али сама льнула к его груди, и он поймал себя на том, что старается не шевелиться, чтобы она не проснулась и не отпрянула. Ведь эта ее обманчивая нежность была несоразмерно приятней ее страха.

Ничего не изменилось с тех пор – она все также боится его и сводит с ума, и он может взять ее, когда захочет. Только теперь ему этого стало мучительно мало. Он хотел взаимности. Не этой – ложной, когда она жмется к нему в бреду, а настоящей! Дорл давно уяснил, что не все в мире можно получить легко и просто. И взаимность Алиен оказалась как раз одной из таких вещей.

За окном незаметно начало светать. Ветер давно стих, метель улеглась, и стояла звенящая предрассветная тишина. Для Дорла, так и не сомкнувшего глаз ни на минуту, эта ночь показалась неимоверно длинной, но при этом ему совсем не хотелось, чтобы она заканчивалась. Алиен безмятежно спала на его руках, и хотя кожа ее горела и щеки продолжали пылать румянцем, она чему-то улыбалась. Ему казалось, что между ними установилась странная, хрупкая связь… Но бледные лучи за окном неумолимо набирали яркость, темнота рассеивалась, и вместе с ней рвались протянувшиеся нити.